Петух
Вокруг Тонечки – будто радужный ореол. Тепло людям с нею рядом, спокойнее на душе, легче верится в доброе, светлое.
У брата её Никиты есть знакомый, военный моряк подводник. Он иногда навещает дом Терченок. Капитан подводной лодки, он охраняет фарватер Владивостока. Рассказывали Тонечке, что у моряка до войны была жена и две маленькие дочки в Ленинграде, да все погибли там при первой фашистской бомбёжке. Пропали под развалинами дома. Сильно жалеет их Тонечка. Такое несчастье!
Теперь этот капитан к дому Терченок просто прибился.
Тяжело ему.
Душа капитана тепла семейного просит. Детского гомона, мягкого тембра женского голоса. Если прикрыть глаза, на мгновение может он обмануться сладким мороком, что это его девочки щебечут, его жена ласково им что-то говорит.
Вот и приходит он иногда, в лото поиграть, приносит девочкам то конфетку, то яблоко. Помогает, чем может. Тонечка – вся в своих мыслях, не замечает ничего.
А бабушка Катерина хмурится, что-то зачастил к ним капитан… Хотя ведёт себя скромно… всё больше с внучками беседует… Может, просто кажется ей, Катерине?
Тут и Новый 1942 год на пороге.
Все люди ждут его, этот праздник! Это – то самое волшебное время, когда даже взрослые позволяют себе немного вернуться в детство, поверить, ну самую чуточку, в волшебство, в то, что в новом году всё наладится, исправится самым чудесным образом. А пока можно просто порадоваться, пошалить вместе с детьми!
С ёлкой в дом Терченок вошло и то восхитительное чувство надежды на лучшее, что пробьют часы полночь и… проклятая война окончится! Все вернутся домой! И пойдёт самая замечательная жизнь!
Только в самый канун праздника Тонечке прихватило сердце. Плохо ей. Все в доме разошлись: кто – на работу, кто – на курсы. Катерина ушла тоже по делам. Дома остались дочки да мама Тоня.
Мать велела ей приготовить к праздничному столу петуха!
Подумать только! Петуха! Последнего из «могикан» – из обитателей курятника. Перед своим уходом Катерина с боем притащила на кухню этого бедового петуха, ноги ему опутала и наказала дочери: зарезать, ощипать и приготовить к праздничному столу.
Вера и Лиза уже давно стоят на кухне – любуются ёлкой. Старые, ещё из царского времени, стеклянные игрушки волшебно переливаются золотом и серебром, картонные и ватные зверушки такие хорошенькие, хочется всё перетрогать, но нельзя, так мама сказала.
– Смотрите глазами, а руками не берите.
– А вот это можно потрогать?
– Разобьёте. Бабушка Катерина будет недовольна. Детки, что-то плохо мне, пойду наверх. Прилягу. Ведите себя хорошо.
Лежит Тонечка, шевельнуться не может, дышать трудно. Запаниковала даже. Но сдержала себя, пройдёт.
Тут в кухне произошло нечто.
Проклятущий петух как почуял, что у него есть шанс! Начал биться… развязался! Заорав, ринулся он очертя голову, куда его петушьи глаза глядят – да и налетел на ёлку. Петух был большой, а ёлка – не очень.
Рухнуло деревце! Разбились игрушки! Брызнули во все стороны серебряные и золотые осколки! Остолбенели девочки от ужаса и неожиданности.
– Лизка, ой, что теперь будет!
А Лиза уже сморщила личико, рыдать приготовилась.
Тонечка же этой трагедии даже и не услышала. Лежала у себя в комнате, задавленная болью в сердце.
Вот тут, как по волшебству, в дверях дома показался заснеженный мужской силуэт. Девочки обомлели…
Дед Мороз?
Нет, то был командир подводник. Забежал он занести гостинчик девочкам, а тут такое!
Обе ревут, ёлка на полу вдребезги, петух носится по кухне и орёт!
В общем, настоящий Новый Год. И смех, и грех.
Но командир на то и командир, чтобы выводить свой экипаж из самой смертельной опасности. Скинул шинель капитан, повязал фартук и приступил.
Вскорости ужасный петух был пойман и обезглавлен «за злостное нарушение общественного порядка на новогодней кухне»!
А новоявленный повар стал его ощипывать. Только пух летит! Не знал героический подводник, что тушку прежде надо кипятком обварить, тогда перья сами слезут. Щипал добросовестно, так, что через некоторое время вся праздничная кухня оказалась не только в осколках, но ещё повсюду теперь летал пух, валялись рыжие перья.
Намусорил капитан ещё хуже, чем было… Растерялся храбрый моряк… Да тут, к счастью, бабушка Катерина вернулась. Глянула с порога, оценила нанесённый ущерб, боевую обстановку, и приняла командование на себя.
– Вера, бери веник и совок.
– Вы, уважаемый, бросайте петуха, лучше ёлку поднимите и поставьте.
– Лизок, где мама?
– В комнате нашей, ой, ей плохо…
Поднялась Катерина наверх, накапала Тоне лекарство, проверила, что той получше, и пошла вниз.
А там смущённый командир уже устанавливал на положенное место ёлку, павшую в неравной схватке с петухом. Не так красиво, как было, конечно, но всё же не все игрушки разбились. Девочки помогают, подметают осколки и перевешивают оставшиеся игрушки на «лысые» места. Вроде всё, порядок в Катеринином «хозяйстве».
Вздохнула та и взялась за петуха. Ошпарила, мигом ощипала и распотрошила, поставила в чугунке в печку. С благодарностью, но твёрдо, проводила незваного «спасителя» до порога. А тут уже стали и остальные домой возвращаться. Поохали, конечно, но и посмеялись. Новый Год всё же, праздник!
Вот так встречали новый 1942 год в большой семье Терченок.
У брата её Никиты есть знакомый, военный моряк подводник. Он иногда навещает дом Терченок. Капитан подводной лодки, он охраняет фарватер Владивостока. Рассказывали Тонечке, что у моряка до войны была жена и две маленькие дочки в Ленинграде, да все погибли там при первой фашистской бомбёжке. Пропали под развалинами дома. Сильно жалеет их Тонечка. Такое несчастье!
Теперь этот капитан к дому Терченок просто прибился.
Тяжело ему.
Душа капитана тепла семейного просит. Детского гомона, мягкого тембра женского голоса. Если прикрыть глаза, на мгновение может он обмануться сладким мороком, что это его девочки щебечут, его жена ласково им что-то говорит.
Вот и приходит он иногда, в лото поиграть, приносит девочкам то конфетку, то яблоко. Помогает, чем может. Тонечка – вся в своих мыслях, не замечает ничего.
А бабушка Катерина хмурится, что-то зачастил к ним капитан… Хотя ведёт себя скромно… всё больше с внучками беседует… Может, просто кажется ей, Катерине?
Тут и Новый 1942 год на пороге.
Все люди ждут его, этот праздник! Это – то самое волшебное время, когда даже взрослые позволяют себе немного вернуться в детство, поверить, ну самую чуточку, в волшебство, в то, что в новом году всё наладится, исправится самым чудесным образом. А пока можно просто порадоваться, пошалить вместе с детьми!
С ёлкой в дом Терченок вошло и то восхитительное чувство надежды на лучшее, что пробьют часы полночь и… проклятая война окончится! Все вернутся домой! И пойдёт самая замечательная жизнь!
Только в самый канун праздника Тонечке прихватило сердце. Плохо ей. Все в доме разошлись: кто – на работу, кто – на курсы. Катерина ушла тоже по делам. Дома остались дочки да мама Тоня.
Мать велела ей приготовить к праздничному столу петуха!
Подумать только! Петуха! Последнего из «могикан» – из обитателей курятника. Перед своим уходом Катерина с боем притащила на кухню этого бедового петуха, ноги ему опутала и наказала дочери: зарезать, ощипать и приготовить к праздничному столу.
Вера и Лиза уже давно стоят на кухне – любуются ёлкой. Старые, ещё из царского времени, стеклянные игрушки волшебно переливаются золотом и серебром, картонные и ватные зверушки такие хорошенькие, хочется всё перетрогать, но нельзя, так мама сказала.
– Смотрите глазами, а руками не берите.
– А вот это можно потрогать?
– Разобьёте. Бабушка Катерина будет недовольна. Детки, что-то плохо мне, пойду наверх. Прилягу. Ведите себя хорошо.
Лежит Тонечка, шевельнуться не может, дышать трудно. Запаниковала даже. Но сдержала себя, пройдёт.
Тут в кухне произошло нечто.
Проклятущий петух как почуял, что у него есть шанс! Начал биться… развязался! Заорав, ринулся он очертя голову, куда его петушьи глаза глядят – да и налетел на ёлку. Петух был большой, а ёлка – не очень.
Рухнуло деревце! Разбились игрушки! Брызнули во все стороны серебряные и золотые осколки! Остолбенели девочки от ужаса и неожиданности.
– Лизка, ой, что теперь будет!
А Лиза уже сморщила личико, рыдать приготовилась.
Тонечка же этой трагедии даже и не услышала. Лежала у себя в комнате, задавленная болью в сердце.
Вот тут, как по волшебству, в дверях дома показался заснеженный мужской силуэт. Девочки обомлели…
Дед Мороз?
Нет, то был командир подводник. Забежал он занести гостинчик девочкам, а тут такое!
Обе ревут, ёлка на полу вдребезги, петух носится по кухне и орёт!
В общем, настоящий Новый Год. И смех, и грех.
Но командир на то и командир, чтобы выводить свой экипаж из самой смертельной опасности. Скинул шинель капитан, повязал фартук и приступил.
Вскорости ужасный петух был пойман и обезглавлен «за злостное нарушение общественного порядка на новогодней кухне»!
А новоявленный повар стал его ощипывать. Только пух летит! Не знал героический подводник, что тушку прежде надо кипятком обварить, тогда перья сами слезут. Щипал добросовестно, так, что через некоторое время вся праздничная кухня оказалась не только в осколках, но ещё повсюду теперь летал пух, валялись рыжие перья.
Намусорил капитан ещё хуже, чем было… Растерялся храбрый моряк… Да тут, к счастью, бабушка Катерина вернулась. Глянула с порога, оценила нанесённый ущерб, боевую обстановку, и приняла командование на себя.
– Вера, бери веник и совок.
– Вы, уважаемый, бросайте петуха, лучше ёлку поднимите и поставьте.
– Лизок, где мама?
– В комнате нашей, ой, ей плохо…
Поднялась Катерина наверх, накапала Тоне лекарство, проверила, что той получше, и пошла вниз.
А там смущённый командир уже устанавливал на положенное место ёлку, павшую в неравной схватке с петухом. Не так красиво, как было, конечно, но всё же не все игрушки разбились. Девочки помогают, подметают осколки и перевешивают оставшиеся игрушки на «лысые» места. Вроде всё, порядок в Катеринином «хозяйстве».
Вздохнула та и взялась за петуха. Ошпарила, мигом ощипала и распотрошила, поставила в чугунке в печку. С благодарностью, но твёрдо, проводила незваного «спасителя» до порога. А тут уже стали и остальные домой возвращаться. Поохали, конечно, но и посмеялись. Новый Год всё же, праздник!
Вот так встречали новый 1942 год в большой семье Терченок.
