***
У меня есть сад с яблоней и кипарисами.
Есть тенистые ёлочки, посаженные маленьким принцем
И мне, в принципе,
Нечем похвастаться в этих буднях.
Это проза, и ей
Подчиняются живые люди.
Яблоня здесь мать и древо жизни.
Она укрывает дом от лучей и вьюги,
Она вырастила не одно поколение
Синиц и садовых славок.
Летом она для птенцов – как детский садик.
Жаль, что я уже стукаюсь об её ветви,
Больше не лазаю по ним до самого неба.
Я как те, кто её посадили –
Сгибаюсь и слепну
Жаль, у моей второй мамы –
Новые дети.
***
А ты завис тогда в пасмурном небе
И дирижабль мечты дышал паром..
Лошадь двадцатого века
Тогда задыхалась.
Я помню, ты копил надувные шарики,
Чтобы коптить и вылететь из пропасти детства
Ты стал дирижаблем, сочиняя нездешние песни,
Потом ты стал облаком.
Поэтому из области твоего сердца
На мой адрес приходят дожди
Я храню в осени скупые слёзы.
Я не умею летать, лишь коптить
Но это преданно искренний способ
Способ всего лишь жить.
***
Зимы нынче злые.
Стены – их не пробить ни клыком ни криком.
И телефон – что оборван, что есть он..
Ты схож с волком, что больше не воет.
Закусываешь пустым своим словом,
За ним же лезешь в проруби коченеть...
Может когда-то закончится одинокий холодный банкет?
Спички тлеют, но боль никак не сгорает.
Спасаешься русским роком и чёрным чаем.
Закрываешь глаза, дверь почему-то не запираешь:
Может придет погостить весна,
Или хотя бы старость?
***
Снилось, что я – грусть Автозавода,
Какая-то бескрайняя, страшная
С одинокими белыми пятнами
Промзон, пустой широты.
Что я – спящая тревога трамвая,
Отключённого от проводов.
И какой-то транспортный узел
Становится то петлёй, то кольцевым кругом,
То путеводным клубочком из сказки.
Светает, как будто линяет тайна.
Всё превращается в печальное эхо шин..
Господи, Ты на каждой пустой остановке
Ты как кадр – узнаётся портрет района,
Но фотограф – откуда смотрел?
Пред Тобой – такая тревога..
Всё приснилось, приснилось вроде..
Угловатый смиренный сталинский домик
За милями миллионника.
Этим утром, в огромном Автозаводе
Первый слепой автобус фарами тянется к Богу.
*Автозавод – Автозаводский район Нижнего Новгорода.
***
В Вятском крае, где купола седые
Где берега иного не видно за дымом –
Я прохожу неспешно и нелюдимо.
Темнота за каждым наличником
Кажется домом.
Я же – иду, сама себе не знакома.
Прощать без конца и просить прощения
Сверкать пятками и возвращаться,
Влюбляться
Тише, чем дышат окраины,
Где бабушке с балкона мерещилось
Лазорево царство.
Она не успела мне дочитать,
Чем же окончится сказка.
А я нелепо пытаюсь вписать себя
В этот ровный старинный пейзаж.
***
Ветер разглаживает волны, стирает войны
С собой недостроенным, укрывает тревогу,
Слегка потрепав, ложится в волосы.
У ног твоих
Трава пробивается через чёрные полосы..
Будто не обжигал,
Не стаптывал о них башмаки.
То, что дробит на вдохи тупую боль, выйдет с выдохом
Даже пусть в кляксах дней незаметно выхода.
Без краёв рана как омут тянет,
И чьей руки помощи здесь рискнёшь просить?
Слова-сироты писем моих снова кров не находят,
Но у ног твоих волны сотрут и перепишут по-новому
Границы объятий, графики понимания...
Видишь, как время ложится на бок, солнцем к воде прижимается,
Не оставляя пробелов, точек и расстояния –
Просто протяни свою реку,
Возьми меня за руку.
У меня есть сад с яблоней и кипарисами.
Есть тенистые ёлочки, посаженные маленьким принцем
И мне, в принципе,
Нечем похвастаться в этих буднях.
Это проза, и ей
Подчиняются живые люди.
Яблоня здесь мать и древо жизни.
Она укрывает дом от лучей и вьюги,
Она вырастила не одно поколение
Синиц и садовых славок.
Летом она для птенцов – как детский садик.
Жаль, что я уже стукаюсь об её ветви,
Больше не лазаю по ним до самого неба.
Я как те, кто её посадили –
Сгибаюсь и слепну
Жаль, у моей второй мамы –
Новые дети.
***
А ты завис тогда в пасмурном небе
И дирижабль мечты дышал паром..
Лошадь двадцатого века
Тогда задыхалась.
Я помню, ты копил надувные шарики,
Чтобы коптить и вылететь из пропасти детства
Ты стал дирижаблем, сочиняя нездешние песни,
Потом ты стал облаком.
Поэтому из области твоего сердца
На мой адрес приходят дожди
Я храню в осени скупые слёзы.
Я не умею летать, лишь коптить
Но это преданно искренний способ
Способ всего лишь жить.
***
Зимы нынче злые.
Стены – их не пробить ни клыком ни криком.
И телефон – что оборван, что есть он..
Ты схож с волком, что больше не воет.
Закусываешь пустым своим словом,
За ним же лезешь в проруби коченеть...
Может когда-то закончится одинокий холодный банкет?
Спички тлеют, но боль никак не сгорает.
Спасаешься русским роком и чёрным чаем.
Закрываешь глаза, дверь почему-то не запираешь:
Может придет погостить весна,
Или хотя бы старость?
***
Снилось, что я – грусть Автозавода,
Какая-то бескрайняя, страшная
С одинокими белыми пятнами
Промзон, пустой широты.
Что я – спящая тревога трамвая,
Отключённого от проводов.
И какой-то транспортный узел
Становится то петлёй, то кольцевым кругом,
То путеводным клубочком из сказки.
Светает, как будто линяет тайна.
Всё превращается в печальное эхо шин..
Господи, Ты на каждой пустой остановке
Ты как кадр – узнаётся портрет района,
Но фотограф – откуда смотрел?
Пред Тобой – такая тревога..
Всё приснилось, приснилось вроде..
Угловатый смиренный сталинский домик
За милями миллионника.
Этим утром, в огромном Автозаводе
Первый слепой автобус фарами тянется к Богу.
*Автозавод – Автозаводский район Нижнего Новгорода.
***
В Вятском крае, где купола седые
Где берега иного не видно за дымом –
Я прохожу неспешно и нелюдимо.
Темнота за каждым наличником
Кажется домом.
Я же – иду, сама себе не знакома.
Прощать без конца и просить прощения
Сверкать пятками и возвращаться,
Влюбляться
Тише, чем дышат окраины,
Где бабушке с балкона мерещилось
Лазорево царство.
Она не успела мне дочитать,
Чем же окончится сказка.
А я нелепо пытаюсь вписать себя
В этот ровный старинный пейзаж.
***
Ветер разглаживает волны, стирает войны
С собой недостроенным, укрывает тревогу,
Слегка потрепав, ложится в волосы.
У ног твоих
Трава пробивается через чёрные полосы..
Будто не обжигал,
Не стаптывал о них башмаки.
То, что дробит на вдохи тупую боль, выйдет с выдохом
Даже пусть в кляксах дней незаметно выхода.
Без краёв рана как омут тянет,
И чьей руки помощи здесь рискнёшь просить?
Слова-сироты писем моих снова кров не находят,
Но у ног твоих волны сотрут и перепишут по-новому
Границы объятий, графики понимания...
Видишь, как время ложится на бок, солнцем к воде прижимается,
Не оставляя пробелов, точек и расстояния –
Просто протяни свою реку,
Возьми меня за руку.
