Сын
Такое заболевание, как менингеальный полиомиелит, развивается бстро. Через несколько дней Софье Ивановне стало понятно, что это никакая не длительная простуда и что требуется срочная госпитализации в отдельный бокс.
Мать присела к Володе на кровать и погладила его по голове. Следующим движением она откинула часть одеяла, обнажив его ноги.
- Сынок, согни ногу в колене.
Володя согнул левую ногу и закричал от боли, когда попытался разогнуть ее.
Мать медленно разогнула его ногу, погладила колени и накрыла одеялом. Сын морщился и охал от прикосновений. Она заметила, что коленные суставы опухли и даже деформированы.
- Сынок, нужно лечь в больницу на недельку-другую. Это не грипп. У тебя воспаление маленьких клеточек в организме. Надо лечиться по-другому.
От неожиданности твердого решения матери Володя испугался. Он заплакал и закричал.
- Я не пойду никуда! Не хочу!
Мать обняла сына, желая успокоить.
- Я всегда буду с тобой. Один ты там не будешь. Побудь пять минут, я быстро сбегаю к бабе Люде и позову врача.
Мать, в мороз накинув на плечи большой пуховый платок и надев сапоги, выбежала к родне - соседям в другую половину дома. У них был проведен телефон.
Услышав, как хлопнула дверь, Володя заплакал еще громче.
Его руки тоже болели, но они двигались, и после проведения капельниц с внутривенным введением московских лекарств, назначенные ребенку физиотерапия, массаж, УВЧ и другое лечение облегчили процесс болезни. Руки, в отличие от ног, двигались нормально с явно затухающей болью.
Мать, продолжая работать, предельно мобилизовалась, не паниковала, не делилась с соседями. Все лечебные контакты она вела с профессором-неврологом из Морозовской больницы в Москве и доктором в областной детской больнице. Приходила в больницу ежедневно, утром и вечером. Научившись технике массажа, делала его сыну сама.
Стоять на ногах он уже мог, а вот каждый шаг отдавал болью в коленях. Ночью, постоянно следя за дыханием сына, у дежуривших врачей было впечатление, что до 8 утра мать умудрялась выспаться дважды.
Открыв дверь палаты, она прошла к его кровати, стоящей у окна. Володя лежал под одеялом. Она, нагнулась к лицу сына, поцеловала в щеку и бодро сказала ему:
- Сынок, скоро в школу. Бери книжку со стихами Агнии Барто и учи наизусть. Завтра проверю.
Он ответил грубо:
- Я так и останусь в этой больнице. Какая школа?
Мама уверенно произнесла:
- Лечение будет долгим, но все пройдет, и ты пойдешь 1 сентября в первый класс. Я обещаю.
Володя отвернулся к окну и сердито ответил:
- Никто, кроме тебя, ничего не обещает.
Мама села на кровать:
- Это не так, малыш. И я, и дядя Миша уверены, что ты вылечишься.
Володя обрадовался, повернулся к ней и даже приподнялся:
- Так он приедет?
- Конечно. Посмотри, я принесла тебе бананы.
Она вытащила из сумки и передала ему связку из трех диковинных бананов.
Володя разулыбался, подтянулся в кровати, взял в руки банан и принялся его торопливо поедать.
Через два месяца, проведенных в больнице, мама забрала Володю домой. Когда надо было искупать вечером, носила его на руках, ни на минуту не сомневаясь, что всеми правдами и неправдами она его выходит. Хлопоты по хозяйству были дежурные – принести 3 или 4 раза в день воду из колонки, при этом воду в домах привычно экономили. Потом воду надо было согреть, постирать белье, да еще растопить дровами печку. До болезни сын помогал матери пилить дрова. Нынешний май в Северске был холоднее обычного. Вообще большую часть года мать вставала не позднее пяти часов утра, чтобы растопить печь и успеть согреть чайник. Тогда, в теплом доме, к 8 утра уже был готов горячий сладкий чай.
А днем за Вовкой присматривала старенькая баба Люда, жена деда Николая.
Жили они в одноэтажном доме, в частном секторе. Володя с матерью занимал половину дома, поскольку дед его строил вместе со своим родным братом Николаем. Братья не очень-то ладили друг с другом, зато невестки дружили и по-родственному всегда помогали друг другу.
Небольшой участок земли мать весной засеивала семенами моркови, капусты и картошкой. Конечно, она любила цветы, поэтому в июле центр огорода начинал розоветь флоксами и пионами. На аккуратно постриженной траве цветочный круг выглядел живописным пятном, который в летние дни мать радовал, а сын не замечал.
Мальчика в собственном хозяйстве больше привлекала (сараем это трудно было назвать) небольшая, склоченная из серых досок деревянная колонна, в которую мать прятала лопаты, метлу и веники, оставшиеся от деда мелкие инструменты. Особенно ему нравился разводной гаечный ключ. Мальчишки постарше на улице играли «в ножички», но его в свой круг не пускали. А ему не терпелось хоть что-то «взрослое» соорудить с инструментом, приладиться к нему. Он прибегал, открывал деревянную щеколду, подходил к ключу, брал его в руки, в отсутствии крепежных деталей пытался зацепить им край хоть чего-то, ну, например, большой полки, на которой лежал семейный технический скарб, ничего путного из этого не выходило, и он возвращал инструмент на место.
И до Володиной болезни бывало нередко, а во время его болезни тем более, соседи приходили к Софье Ивановне и делились домашним. Тетя Дуня приносила банку парного молока, которое она в маминой кухне цедила сквозь марлечку и оставляла специально для Володи. Баба Нюра приносила пирожки с капустой, вкуснейшие, ароматные. А готовила она еще пироги из хрящей и жил с мясных костей. Перемалывала всю эту смесь и, добавив хлеба и лука, жарила на ароматном топленом масле. Они казались и большим мужикам-работягам, и детям верхом счастья. Вкуснейшие мамины морковные котлеты Володя тоже запомнил на всю жизнь, и позже уже готовил их сам, добавляя туда лук и сало.
Володя, правда, обожал мороженое, которое сейчас ему мама не покупала. Кто-то из мальчишек во дворе рассказал, что в Москве продается торт-мороженое. Он так и не смог представить, что это такое. Софья Ивановна иногда натирала жирный творог вместе с ягодами, медом, шоколадом и ставила часа на два в морозилку. Мама так и называла свой десерт «торт-мороженое», но Володя его ел с меньшей охотой.
Забегал к нему Андрей, соседский сверстник, с которым они вместе гоняли обтрепанный резиновый мяч. Но на этот раз Андрей принес ему показать свою коллекцию этикеток от спичечных коробков. Они с интересом разглядывали сложенные в старый металлический отцовский портсигар изображения с научно-техническими достижениями. Например, еще в конце 50-х годов стало появляться большое количество этикеток, посвященных освоению космоса. И как радовались новой технике дети, несмотря на никудышнюю полиграфию и тонкую дешевую бумагу тех лет.
«Вот запуск первого спутника», - показывал Андрей Володе очередную этикетку. - «А вот собака Лайка. Она тоже летала в космос».
Володя вспомнил.
- А у тебя же грузовики были?
- Есть. Они внизу.
Он стал разбирать свое богатство и вдруг из портсигара на Володину кровать выпала этикетка с изображением Льва Яшина, который держал в своих руках Кубок Европы. Володя никогда его не видел прежде, не знал, как выглядел знаменитый вратарь советской сборной.
- Подари мне эту… с Яшиным.
Андрей опешил.
- Да ты что? Я же собираю.
- Проси, что хочешь.
Андрей, быстро собирая этикетки в портсигар, отказал.
- Нет! Я не отдам и не поменяюсь ни на что.
Они замолчали. Володя лег на спину и уставился в белый потолок.
- Ты это… не переживай. Что ты все о футболе?.. Ты знаешь, что ребята со 116-го у себя на участке этой зимой устраивали прыжки на лыжах с трамплина?
116 район был далеко от них, и в нем они не гуляли. Володя повернулся и посмотрел на Андрея с недоверием.
- Какие прыжки на лыжах?
- А вот так! Снега-то много было. Прыгали на лыжах с сараев, как с трамплина, и катились дальше.
В следующие несколько лет такого рода занятия в маленьком городке стали среди мальчишек действительно уважаемым делом. Ребята ходили с огромными синяками, но, научившись владеть телом, уже не боялись высоты.
Володя, откинув одеяло, с трудом опустил ноги на пол и встал резко. Покачнулся, но устоял.
- И я прыгну следующей зимой.
***
Володя навсегда запомнил, что зарыдал долго, громко, когда через неделю, проведенную в больнице, в двухместном боксе, так и не мог сесть в кровати, встать, сделать несколько шагов, сходить в туалет, до которого еще надо было дойти в коридоре. Он заболел в конце марта, а сейчас пусть и холодное, но летнее солнце било в окно, ребята скоро разъедутся на каникулы. Он остался один, и мать осталась одна. И все это усиливало тревожность. Папа умер, да он и не помнил его почти. Поэтому теперь особенно он воспринимал смерть как своего первого врага. Болезнь - как второго. Его рано стало обижать, что красивая мама всегда была одна - колола дрова, заклеивала окна, белила потолок в доме, готовила еду и всему на свете находила доброе объяснение. Она умудрилась достать где-то необычный радиоприемник «Спидолу», такого тогда не было ни у кого. Вернувшись из больницы домой, он обрадовался новой технике и помногу слушал детские радиопередачи. Но к этой радости он быстро привык. А к своей болезни нет.
Он утомился от пустого лежания в кровати, в то время как мальчишки играли во дворе. Он устал от ежедневных уколов алоэ, которые приходила делать ему тетя Валя - грузная, суетливая женщина, собиравшая сплетни со всего города. В этот раз она пришла к ним, неся Володе в авоське двухлитровую банку вишневого варенья. На кухне она в медицинском металлическом контейнере вскипятила шприц и иглу. Затем с наполовину наполненным шприцем в руке прошла в комнату. Софья Ивановна откинула одеяло, а Володя вдруг вместо покорного согласия крепко прижался спиной к стене. Он был испуган, но настроен решительно.
Тетя Валя нагнулась к ребенку:
- Не глупи. Ложись на живот. Глубокий вздох!
Володя, лежа на одном боку, резко стянул трусы, показал исколотую инъекциями попу медсестре и матери и заорал на весь дом. Так орала ненависть к матери, залечившей его врачами, шприцами, массажами, осточертевшим вишневым соком. А тем временем в футбол ребята играют без него.
- Я не дам вам меня колоть! Уходите все от меня! Чего уставились?
Мама опешила и молча с удивлением смотрела на него.
Володя крикнул матери:
- И ты! Уходи!
Он снова прижался спиной к стене, сцепил зубы и в злобной гримасе показал им, обеим, правый кулак.
Недовольная тетя Валя, глядя на Володю, резким движением придвинула его к себе, еще больше оголила попу и воткнула шприц. Вовка заорал на всю улицу.
Медсестра, глядя на мальчика, тихо обратилась к матери.
- Сонь, только банку верни потом.
Мать каждый вечер мыла в доме полы. Володю и это раздражало. Уж очень напоминала влажность деревянного пола запахи прачечной, расположенной рядом с инфекционным отделением лечебного корпуса. Даже в морозы от одноэтажного хозблока несло сыростью и антисептикой.
Мать упорно продолжала надраивать чистоту в его комнате. Володя криком одернул ее:
- Да хватит уже!
Мать выпрямилась с тряпкой в руке и ответила спокойно.
- А у меня для тебя подарок.
Он ответил дерзко и с вызовом.
- Какой?
- Если ты немного помолчишь, то получишь.
Володя замолчал, она домыла пол и вышла из комнаты.
Софья Ивановна вернулась, неся в руках увесистую Детскую энциклопедию. Год назад мать рассказывала сыну о десятитомной книжной коллекции с иллюстрациями. И он загорелся ею. В руках она держала том ярко-желтого цвета с названием «Земная кора и недра Земли. Мир небесных тел». Только повзрослев, он узнал, как сложно было найти «блат», чтобы купить, за деньги, специальный абонемент и каждый месяц ее выкупать. Каждый том был посвящен какой-то одной теме - «Человек», «Техника». Поэтому каждое следующее издание превращалось в самостоятельную и увлекательную книгу с единым сюжетом.
Позднее, в общежитии Московского университета, где обитал Володя, некоторые студенты-ровесники вспоминали, что основные знания они получили не в школе, а из Детской энциклопедии, прочитывая каждый том целиком. Так хорошо и понятно были написаны для подростков научные статьи.
Мать протянула Володе книгу. Она поправила подушку, подложила еще одну, чтобы ему удобно было сидеть и читать.
- Если будет темновато, скажи, я включу еще торшер.
Он уже не слышал ее слов. Наугад раскрыв книгу, перед ним открылась огромная черно-белая фотография учёного в белой рубашке, с галстуком, сидящего, сложив руки, перед гигантской доской, полностью исписанной математическими формулами. Он не видел такой большой доски никогда! Повернув следующую страницу, он сначала медленно прочитал надпись - «Радиотелескоп Академии наук СССР», а потом рассмотрел фотографии антенного поля РАТАН-600 и других космических объектов. Вот эта неизвестность от каждой следующей страницы его увлекла настолько, что он в желании прочнее опереться спиной на подушки, инстинктивно оттолкнулся ногами от кровати и согнул их. Боль была, но, наверное, уже не очень сильная, если ее уже можно было перетерпеть молча.
Тихое субботнее утро. Мама собиралась на работу, как вдруг Володя услышал радостные приветствия, стук чемодана и суету около входной двери.
Он повернул голову к дверному проему. Он долго ждал этого гостя.
Мама, счастливая, входит в его маленькую комнату и сообщает:
- Володя, дядя Миша приехал!
Двоюродный брат Сони, Михаил, в душе был моряк. Он работал большим начальником в транспортном главке в Коми, отвечал за все речное хозяйство и судоходство края. Высокий, сильный мужчина с кудрявой шевелюрой на крепко посаженной голове, в синей рубашке и черных брюках, вошел вслед за матерью к нему в комнату, сел на детскую кровать и сгреб больного в объятия. Долго держал его, обнимая и целуя от души. Володя впервые в жизни увидел такое эмоциональное проявление любви мужчины в их семье. И это объятие он запомнил надолго.
У мальчика уже было хлынули слезы, но дядя Миша своими огромными руками его почти душил, не соизмеряя силу взрослого человека и слабое тело шестилетнего ребенка.
Мать остановила их, довольная встречей.
- Ну, Мишка, ты же задушишь его! Он не очень крепкий.
Дядя отпустил ребенка:
- Да какой он слабый, Соня?! Через три недели будет подтягиваться у меня. Я турник в вашем огороде вобью.
Володя был счастлив еще и от того, что заметил на его левой руке необычные часы с названием «Ракета»:
- Здорово! Спасибо, дядь Миш.
- Обещай мне подтягиваться двадцать раз, в одних трусах и каждое утро.
- Обещаю.
Дядя Миша, обнимая мальчишку одной рукой, повернулся к сестре:
- Сонь, я привез лекарство, как ты говорила. Правда, уколы болезненные. Но ты же потерпишь, герой.
Володя тихо сказал, ложась на спину:
- Потерплю…
- Оливковое масло, чтобы протирать тебе спину, тоже привез.
Дядя Миша продолжал говорить со страстью племяннику:
- И еще сущика, на год хватит. Древние карелы варили уху из нее и лечились. Очень полезная рыбка и для тебя, и для мамы. А через год, окрепнешь, возьму тебя с собой летом на нижние Печоры. На пароходе поплывем к островам, в капитанской рубке порулишь. Тебе понравится. Наше дело, мужское.
Мама улыбалась, радуясь уверенности брата.
Ребенок вдруг понял, что страх, мучивший его все время болезни, отступает. Он мигом успокоился, захотел вскочить, побежать уже сейчас за дядей Мишей и спросил:
- Мам, а когда уколы колоть начнут?
- Завтра, сынок.
- Давай, сегодня.
Брат с сестрой засмеялись.
На кухне стоят Михаил и Софья Ивановна. Он закурил и достал из внутреннего кармана пиджака сложенные пополам десятирублевые купюры и протянул сестре.
Она кивнула и взяла деньги. Михаил поцеловал сестру в щеку, и она заплакала, уткнувшись в его плечо. Брат обнял сестру.
Софья Ивановна сквозь слезы поблагодарила.
Он взял Соню за плечи и посмотрел в ее глаза.
- Тебе спасибо. Ты сильнее всех нас оказалась. Так что вместо музыки он будет спортом у тебя заниматься. Что он любит больше всего?
- Только футбол на уме.
Июнь. Утро воскресного дня. Софья Ивановна и Володя стоят перед старинным напольным ростовым зеркалом. Мама и сын в тренировочных штанах и футболках. Из радиоприемника звучит маршевая музыка, и они вместе пытаются синхронно шагать на месте. Мать не спеша поднимает колени и опускает их. Володя торопится, и левая нога почти сгибается в колене, правая явно отстает. Когда он ставит правую ногу на пол, он явно уходит вправо, и мать крепко подхватывает сына, чтобы тот не потерял равновесие.
- Не спеши. Надо шагать столько, сколько сможешь.
Володя снова заныл.
- Как я буду в футбол играть?
Мама уверенно произносит и продолжает маршировать.
- Вот поедем в Евпаторию, и родоновые ванны с бассейном тебя вылечат. Будешь всем забивать.
Он посмотрел на нее.
- И мяч мне купишь?
Мать улыбнулась, остановилась и обняла его правой рукой.
- Купишь!
Он подхватила «Прощание славянки», звучащую из «Спидолы» и зашагала в такт музыке.
- И снова в поход труба нас зовёт.
Мы вновь встанем в строй.
И все пойдем в священный бой.
Володя, радостный от надежды, продолжил шагать с помощью мамы.
***
С выздоровевшим Володей мама собиралась в Москву, чтобы вместе купить подарок к его дню рождения. Он знал заранее об этой поездке. На протяжении нескольких дней он внимательно осматривал дома свои игрушки, обдумывая, что можно было бы купить себе. Подошел даже к полкам с книжками в надежде там найти закатившегося солдатика, но ничего его не привлекло.
Августовским утром они вышли из поезда на Казанском вокзале. Он услышал громкую маршевую музыку, обрадовался общему строю людей, спешащих в потоке. Вдвоем с матерью и остальными пассажирами направились в метро. Мама для поездки надела новое светло-бежевое платье. С пышной прической темных волос и ярко накрашенными губами она выглядела особенно празднично.
Суета в метро, яркий электрический свет повсюду и красивые панно его поразили. Он подумал, что это музей, похожий на тот, в котором работала мама. Пребывая в восхищении, он вцепился в мамину руку, и они быстро доехали до станции Академическая. Там, недалеко от «Детского мира», на улице Гримау, жила мамина подруга по университету. У нее они планировали остановиться на два дня. В квартире тети Оли мальчика поразила даже не бесшумная горячая вода, свободно текущая из крана. И не унитаз, хотя они-то в Северске жили с холодными удобствами на улице, а зимой все дети пользовались горшками. Его обрадовала бутылка из-под шампанского, куда бросали десятикопеечные монеты. Теперь такая же копилка будет и у него! И, скопив, он купит маме новые столярные инструменты.
Еще не доходя до магазина, он увидел ларек с мороженым, где под стеклом для покупателей находились муляжи нескольких видов мороженого. Раньше он ел только пломбир в бумажном стаканчике. А в Москве понял, что мороженое, оказывается, бывает разное.
Войдя в огромный магазин и увидев большое количество различных прилавков с игрушками, воздушными шарами, настольными играми в бумажных коробках, он опешил. От обилия мягких зверушек, кукол, пластмассовых винтовок и дротиков мальчик потерял ориентир. Остановился и повернулся вокруг себя, не понимая вообще, что же именно выбрать. Он был готов заплакать, как вдруг увидел в руках другого мальчика молоток, почти как настоящий, красного цвета! Володя пошел вперед, к нему, забыв про маму, и увидел несколько полок, заполненных знакомыми инструментами. Заметив пилу, он с воплем кинулся к полке. Пила была так похожа на ту, соседскую, со множеством резцов, которой мама, одна, буквально две недели назад пыталась распилить бревно. Он взял в руки довольно длинную игрушку с твердой рукояткой черного цвета и, повернувшись к маме, стоящей чуть поодаль, говорит восторженно.
- Ты посмотри! Как настоящая.
Они вышли из «Детского мира» с футбольным мячом и мороженым. От соседских мальчишек, гонявших битый кожаный мяч на пустыре, он слышал, что новый стоит 15 рублей, и «такой малышне его не купят». Мать вдруг остановилась, привлекла улыбающегося сына к себе и спросила:
- Ну что, в защите или в нападении будешь играть?
- На воротах.
- Высоко прыгать надо.
- И прыгну!
- Ты долговязый, ты сможешь.
Мать присела к Володе на кровать и погладила его по голове. Следующим движением она откинула часть одеяла, обнажив его ноги.
- Сынок, согни ногу в колене.
Володя согнул левую ногу и закричал от боли, когда попытался разогнуть ее.
Мать медленно разогнула его ногу, погладила колени и накрыла одеялом. Сын морщился и охал от прикосновений. Она заметила, что коленные суставы опухли и даже деформированы.
- Сынок, нужно лечь в больницу на недельку-другую. Это не грипп. У тебя воспаление маленьких клеточек в организме. Надо лечиться по-другому.
От неожиданности твердого решения матери Володя испугался. Он заплакал и закричал.
- Я не пойду никуда! Не хочу!
Мать обняла сына, желая успокоить.
- Я всегда буду с тобой. Один ты там не будешь. Побудь пять минут, я быстро сбегаю к бабе Люде и позову врача.
Мать, в мороз накинув на плечи большой пуховый платок и надев сапоги, выбежала к родне - соседям в другую половину дома. У них был проведен телефон.
Услышав, как хлопнула дверь, Володя заплакал еще громче.
Его руки тоже болели, но они двигались, и после проведения капельниц с внутривенным введением московских лекарств, назначенные ребенку физиотерапия, массаж, УВЧ и другое лечение облегчили процесс болезни. Руки, в отличие от ног, двигались нормально с явно затухающей болью.
Мать, продолжая работать, предельно мобилизовалась, не паниковала, не делилась с соседями. Все лечебные контакты она вела с профессором-неврологом из Морозовской больницы в Москве и доктором в областной детской больнице. Приходила в больницу ежедневно, утром и вечером. Научившись технике массажа, делала его сыну сама.
Стоять на ногах он уже мог, а вот каждый шаг отдавал болью в коленях. Ночью, постоянно следя за дыханием сына, у дежуривших врачей было впечатление, что до 8 утра мать умудрялась выспаться дважды.
Открыв дверь палаты, она прошла к его кровати, стоящей у окна. Володя лежал под одеялом. Она, нагнулась к лицу сына, поцеловала в щеку и бодро сказала ему:
- Сынок, скоро в школу. Бери книжку со стихами Агнии Барто и учи наизусть. Завтра проверю.
Он ответил грубо:
- Я так и останусь в этой больнице. Какая школа?
Мама уверенно произнесла:
- Лечение будет долгим, но все пройдет, и ты пойдешь 1 сентября в первый класс. Я обещаю.
Володя отвернулся к окну и сердито ответил:
- Никто, кроме тебя, ничего не обещает.
Мама села на кровать:
- Это не так, малыш. И я, и дядя Миша уверены, что ты вылечишься.
Володя обрадовался, повернулся к ней и даже приподнялся:
- Так он приедет?
- Конечно. Посмотри, я принесла тебе бананы.
Она вытащила из сумки и передала ему связку из трех диковинных бананов.
Володя разулыбался, подтянулся в кровати, взял в руки банан и принялся его торопливо поедать.
Через два месяца, проведенных в больнице, мама забрала Володю домой. Когда надо было искупать вечером, носила его на руках, ни на минуту не сомневаясь, что всеми правдами и неправдами она его выходит. Хлопоты по хозяйству были дежурные – принести 3 или 4 раза в день воду из колонки, при этом воду в домах привычно экономили. Потом воду надо было согреть, постирать белье, да еще растопить дровами печку. До болезни сын помогал матери пилить дрова. Нынешний май в Северске был холоднее обычного. Вообще большую часть года мать вставала не позднее пяти часов утра, чтобы растопить печь и успеть согреть чайник. Тогда, в теплом доме, к 8 утра уже был готов горячий сладкий чай.
А днем за Вовкой присматривала старенькая баба Люда, жена деда Николая.
Жили они в одноэтажном доме, в частном секторе. Володя с матерью занимал половину дома, поскольку дед его строил вместе со своим родным братом Николаем. Братья не очень-то ладили друг с другом, зато невестки дружили и по-родственному всегда помогали друг другу.
Небольшой участок земли мать весной засеивала семенами моркови, капусты и картошкой. Конечно, она любила цветы, поэтому в июле центр огорода начинал розоветь флоксами и пионами. На аккуратно постриженной траве цветочный круг выглядел живописным пятном, который в летние дни мать радовал, а сын не замечал.
Мальчика в собственном хозяйстве больше привлекала (сараем это трудно было назвать) небольшая, склоченная из серых досок деревянная колонна, в которую мать прятала лопаты, метлу и веники, оставшиеся от деда мелкие инструменты. Особенно ему нравился разводной гаечный ключ. Мальчишки постарше на улице играли «в ножички», но его в свой круг не пускали. А ему не терпелось хоть что-то «взрослое» соорудить с инструментом, приладиться к нему. Он прибегал, открывал деревянную щеколду, подходил к ключу, брал его в руки, в отсутствии крепежных деталей пытался зацепить им край хоть чего-то, ну, например, большой полки, на которой лежал семейный технический скарб, ничего путного из этого не выходило, и он возвращал инструмент на место.
И до Володиной болезни бывало нередко, а во время его болезни тем более, соседи приходили к Софье Ивановне и делились домашним. Тетя Дуня приносила банку парного молока, которое она в маминой кухне цедила сквозь марлечку и оставляла специально для Володи. Баба Нюра приносила пирожки с капустой, вкуснейшие, ароматные. А готовила она еще пироги из хрящей и жил с мясных костей. Перемалывала всю эту смесь и, добавив хлеба и лука, жарила на ароматном топленом масле. Они казались и большим мужикам-работягам, и детям верхом счастья. Вкуснейшие мамины морковные котлеты Володя тоже запомнил на всю жизнь, и позже уже готовил их сам, добавляя туда лук и сало.
Володя, правда, обожал мороженое, которое сейчас ему мама не покупала. Кто-то из мальчишек во дворе рассказал, что в Москве продается торт-мороженое. Он так и не смог представить, что это такое. Софья Ивановна иногда натирала жирный творог вместе с ягодами, медом, шоколадом и ставила часа на два в морозилку. Мама так и называла свой десерт «торт-мороженое», но Володя его ел с меньшей охотой.
Забегал к нему Андрей, соседский сверстник, с которым они вместе гоняли обтрепанный резиновый мяч. Но на этот раз Андрей принес ему показать свою коллекцию этикеток от спичечных коробков. Они с интересом разглядывали сложенные в старый металлический отцовский портсигар изображения с научно-техническими достижениями. Например, еще в конце 50-х годов стало появляться большое количество этикеток, посвященных освоению космоса. И как радовались новой технике дети, несмотря на никудышнюю полиграфию и тонкую дешевую бумагу тех лет.
«Вот запуск первого спутника», - показывал Андрей Володе очередную этикетку. - «А вот собака Лайка. Она тоже летала в космос».
Володя вспомнил.
- А у тебя же грузовики были?
- Есть. Они внизу.
Он стал разбирать свое богатство и вдруг из портсигара на Володину кровать выпала этикетка с изображением Льва Яшина, который держал в своих руках Кубок Европы. Володя никогда его не видел прежде, не знал, как выглядел знаменитый вратарь советской сборной.
- Подари мне эту… с Яшиным.
Андрей опешил.
- Да ты что? Я же собираю.
- Проси, что хочешь.
Андрей, быстро собирая этикетки в портсигар, отказал.
- Нет! Я не отдам и не поменяюсь ни на что.
Они замолчали. Володя лег на спину и уставился в белый потолок.
- Ты это… не переживай. Что ты все о футболе?.. Ты знаешь, что ребята со 116-го у себя на участке этой зимой устраивали прыжки на лыжах с трамплина?
116 район был далеко от них, и в нем они не гуляли. Володя повернулся и посмотрел на Андрея с недоверием.
- Какие прыжки на лыжах?
- А вот так! Снега-то много было. Прыгали на лыжах с сараев, как с трамплина, и катились дальше.
В следующие несколько лет такого рода занятия в маленьком городке стали среди мальчишек действительно уважаемым делом. Ребята ходили с огромными синяками, но, научившись владеть телом, уже не боялись высоты.
Володя, откинув одеяло, с трудом опустил ноги на пол и встал резко. Покачнулся, но устоял.
- И я прыгну следующей зимой.
***
Володя навсегда запомнил, что зарыдал долго, громко, когда через неделю, проведенную в больнице, в двухместном боксе, так и не мог сесть в кровати, встать, сделать несколько шагов, сходить в туалет, до которого еще надо было дойти в коридоре. Он заболел в конце марта, а сейчас пусть и холодное, но летнее солнце било в окно, ребята скоро разъедутся на каникулы. Он остался один, и мать осталась одна. И все это усиливало тревожность. Папа умер, да он и не помнил его почти. Поэтому теперь особенно он воспринимал смерть как своего первого врага. Болезнь - как второго. Его рано стало обижать, что красивая мама всегда была одна - колола дрова, заклеивала окна, белила потолок в доме, готовила еду и всему на свете находила доброе объяснение. Она умудрилась достать где-то необычный радиоприемник «Спидолу», такого тогда не было ни у кого. Вернувшись из больницы домой, он обрадовался новой технике и помногу слушал детские радиопередачи. Но к этой радости он быстро привык. А к своей болезни нет.
Он утомился от пустого лежания в кровати, в то время как мальчишки играли во дворе. Он устал от ежедневных уколов алоэ, которые приходила делать ему тетя Валя - грузная, суетливая женщина, собиравшая сплетни со всего города. В этот раз она пришла к ним, неся Володе в авоське двухлитровую банку вишневого варенья. На кухне она в медицинском металлическом контейнере вскипятила шприц и иглу. Затем с наполовину наполненным шприцем в руке прошла в комнату. Софья Ивановна откинула одеяло, а Володя вдруг вместо покорного согласия крепко прижался спиной к стене. Он был испуган, но настроен решительно.
Тетя Валя нагнулась к ребенку:
- Не глупи. Ложись на живот. Глубокий вздох!
Володя, лежа на одном боку, резко стянул трусы, показал исколотую инъекциями попу медсестре и матери и заорал на весь дом. Так орала ненависть к матери, залечившей его врачами, шприцами, массажами, осточертевшим вишневым соком. А тем временем в футбол ребята играют без него.
- Я не дам вам меня колоть! Уходите все от меня! Чего уставились?
Мама опешила и молча с удивлением смотрела на него.
Володя крикнул матери:
- И ты! Уходи!
Он снова прижался спиной к стене, сцепил зубы и в злобной гримасе показал им, обеим, правый кулак.
Недовольная тетя Валя, глядя на Володю, резким движением придвинула его к себе, еще больше оголила попу и воткнула шприц. Вовка заорал на всю улицу.
Медсестра, глядя на мальчика, тихо обратилась к матери.
- Сонь, только банку верни потом.
Мать каждый вечер мыла в доме полы. Володю и это раздражало. Уж очень напоминала влажность деревянного пола запахи прачечной, расположенной рядом с инфекционным отделением лечебного корпуса. Даже в морозы от одноэтажного хозблока несло сыростью и антисептикой.
Мать упорно продолжала надраивать чистоту в его комнате. Володя криком одернул ее:
- Да хватит уже!
Мать выпрямилась с тряпкой в руке и ответила спокойно.
- А у меня для тебя подарок.
Он ответил дерзко и с вызовом.
- Какой?
- Если ты немного помолчишь, то получишь.
Володя замолчал, она домыла пол и вышла из комнаты.
Софья Ивановна вернулась, неся в руках увесистую Детскую энциклопедию. Год назад мать рассказывала сыну о десятитомной книжной коллекции с иллюстрациями. И он загорелся ею. В руках она держала том ярко-желтого цвета с названием «Земная кора и недра Земли. Мир небесных тел». Только повзрослев, он узнал, как сложно было найти «блат», чтобы купить, за деньги, специальный абонемент и каждый месяц ее выкупать. Каждый том был посвящен какой-то одной теме - «Человек», «Техника». Поэтому каждое следующее издание превращалось в самостоятельную и увлекательную книгу с единым сюжетом.
Позднее, в общежитии Московского университета, где обитал Володя, некоторые студенты-ровесники вспоминали, что основные знания они получили не в школе, а из Детской энциклопедии, прочитывая каждый том целиком. Так хорошо и понятно были написаны для подростков научные статьи.
Мать протянула Володе книгу. Она поправила подушку, подложила еще одну, чтобы ему удобно было сидеть и читать.
- Если будет темновато, скажи, я включу еще торшер.
Он уже не слышал ее слов. Наугад раскрыв книгу, перед ним открылась огромная черно-белая фотография учёного в белой рубашке, с галстуком, сидящего, сложив руки, перед гигантской доской, полностью исписанной математическими формулами. Он не видел такой большой доски никогда! Повернув следующую страницу, он сначала медленно прочитал надпись - «Радиотелескоп Академии наук СССР», а потом рассмотрел фотографии антенного поля РАТАН-600 и других космических объектов. Вот эта неизвестность от каждой следующей страницы его увлекла настолько, что он в желании прочнее опереться спиной на подушки, инстинктивно оттолкнулся ногами от кровати и согнул их. Боль была, но, наверное, уже не очень сильная, если ее уже можно было перетерпеть молча.
Тихое субботнее утро. Мама собиралась на работу, как вдруг Володя услышал радостные приветствия, стук чемодана и суету около входной двери.
Он повернул голову к дверному проему. Он долго ждал этого гостя.
Мама, счастливая, входит в его маленькую комнату и сообщает:
- Володя, дядя Миша приехал!
Двоюродный брат Сони, Михаил, в душе был моряк. Он работал большим начальником в транспортном главке в Коми, отвечал за все речное хозяйство и судоходство края. Высокий, сильный мужчина с кудрявой шевелюрой на крепко посаженной голове, в синей рубашке и черных брюках, вошел вслед за матерью к нему в комнату, сел на детскую кровать и сгреб больного в объятия. Долго держал его, обнимая и целуя от души. Володя впервые в жизни увидел такое эмоциональное проявление любви мужчины в их семье. И это объятие он запомнил надолго.
У мальчика уже было хлынули слезы, но дядя Миша своими огромными руками его почти душил, не соизмеряя силу взрослого человека и слабое тело шестилетнего ребенка.
Мать остановила их, довольная встречей.
- Ну, Мишка, ты же задушишь его! Он не очень крепкий.
Дядя отпустил ребенка:
- Да какой он слабый, Соня?! Через три недели будет подтягиваться у меня. Я турник в вашем огороде вобью.
Володя был счастлив еще и от того, что заметил на его левой руке необычные часы с названием «Ракета»:
- Здорово! Спасибо, дядь Миш.
- Обещай мне подтягиваться двадцать раз, в одних трусах и каждое утро.
- Обещаю.
Дядя Миша, обнимая мальчишку одной рукой, повернулся к сестре:
- Сонь, я привез лекарство, как ты говорила. Правда, уколы болезненные. Но ты же потерпишь, герой.
Володя тихо сказал, ложась на спину:
- Потерплю…
- Оливковое масло, чтобы протирать тебе спину, тоже привез.
Дядя Миша продолжал говорить со страстью племяннику:
- И еще сущика, на год хватит. Древние карелы варили уху из нее и лечились. Очень полезная рыбка и для тебя, и для мамы. А через год, окрепнешь, возьму тебя с собой летом на нижние Печоры. На пароходе поплывем к островам, в капитанской рубке порулишь. Тебе понравится. Наше дело, мужское.
Мама улыбалась, радуясь уверенности брата.
Ребенок вдруг понял, что страх, мучивший его все время болезни, отступает. Он мигом успокоился, захотел вскочить, побежать уже сейчас за дядей Мишей и спросил:
- Мам, а когда уколы колоть начнут?
- Завтра, сынок.
- Давай, сегодня.
Брат с сестрой засмеялись.
На кухне стоят Михаил и Софья Ивановна. Он закурил и достал из внутреннего кармана пиджака сложенные пополам десятирублевые купюры и протянул сестре.
Она кивнула и взяла деньги. Михаил поцеловал сестру в щеку, и она заплакала, уткнувшись в его плечо. Брат обнял сестру.
Софья Ивановна сквозь слезы поблагодарила.
Он взял Соню за плечи и посмотрел в ее глаза.
- Тебе спасибо. Ты сильнее всех нас оказалась. Так что вместо музыки он будет спортом у тебя заниматься. Что он любит больше всего?
- Только футбол на уме.
Июнь. Утро воскресного дня. Софья Ивановна и Володя стоят перед старинным напольным ростовым зеркалом. Мама и сын в тренировочных штанах и футболках. Из радиоприемника звучит маршевая музыка, и они вместе пытаются синхронно шагать на месте. Мать не спеша поднимает колени и опускает их. Володя торопится, и левая нога почти сгибается в колене, правая явно отстает. Когда он ставит правую ногу на пол, он явно уходит вправо, и мать крепко подхватывает сына, чтобы тот не потерял равновесие.
- Не спеши. Надо шагать столько, сколько сможешь.
Володя снова заныл.
- Как я буду в футбол играть?
Мама уверенно произносит и продолжает маршировать.
- Вот поедем в Евпаторию, и родоновые ванны с бассейном тебя вылечат. Будешь всем забивать.
Он посмотрел на нее.
- И мяч мне купишь?
Мать улыбнулась, остановилась и обняла его правой рукой.
- Купишь!
Он подхватила «Прощание славянки», звучащую из «Спидолы» и зашагала в такт музыке.
- И снова в поход труба нас зовёт.
Мы вновь встанем в строй.
И все пойдем в священный бой.
Володя, радостный от надежды, продолжил шагать с помощью мамы.
***
С выздоровевшим Володей мама собиралась в Москву, чтобы вместе купить подарок к его дню рождения. Он знал заранее об этой поездке. На протяжении нескольких дней он внимательно осматривал дома свои игрушки, обдумывая, что можно было бы купить себе. Подошел даже к полкам с книжками в надежде там найти закатившегося солдатика, но ничего его не привлекло.
Августовским утром они вышли из поезда на Казанском вокзале. Он услышал громкую маршевую музыку, обрадовался общему строю людей, спешащих в потоке. Вдвоем с матерью и остальными пассажирами направились в метро. Мама для поездки надела новое светло-бежевое платье. С пышной прической темных волос и ярко накрашенными губами она выглядела особенно празднично.
Суета в метро, яркий электрический свет повсюду и красивые панно его поразили. Он подумал, что это музей, похожий на тот, в котором работала мама. Пребывая в восхищении, он вцепился в мамину руку, и они быстро доехали до станции Академическая. Там, недалеко от «Детского мира», на улице Гримау, жила мамина подруга по университету. У нее они планировали остановиться на два дня. В квартире тети Оли мальчика поразила даже не бесшумная горячая вода, свободно текущая из крана. И не унитаз, хотя они-то в Северске жили с холодными удобствами на улице, а зимой все дети пользовались горшками. Его обрадовала бутылка из-под шампанского, куда бросали десятикопеечные монеты. Теперь такая же копилка будет и у него! И, скопив, он купит маме новые столярные инструменты.
Еще не доходя до магазина, он увидел ларек с мороженым, где под стеклом для покупателей находились муляжи нескольких видов мороженого. Раньше он ел только пломбир в бумажном стаканчике. А в Москве понял, что мороженое, оказывается, бывает разное.
Войдя в огромный магазин и увидев большое количество различных прилавков с игрушками, воздушными шарами, настольными играми в бумажных коробках, он опешил. От обилия мягких зверушек, кукол, пластмассовых винтовок и дротиков мальчик потерял ориентир. Остановился и повернулся вокруг себя, не понимая вообще, что же именно выбрать. Он был готов заплакать, как вдруг увидел в руках другого мальчика молоток, почти как настоящий, красного цвета! Володя пошел вперед, к нему, забыв про маму, и увидел несколько полок, заполненных знакомыми инструментами. Заметив пилу, он с воплем кинулся к полке. Пила была так похожа на ту, соседскую, со множеством резцов, которой мама, одна, буквально две недели назад пыталась распилить бревно. Он взял в руки довольно длинную игрушку с твердой рукояткой черного цвета и, повернувшись к маме, стоящей чуть поодаль, говорит восторженно.
- Ты посмотри! Как настоящая.
Они вышли из «Детского мира» с футбольным мячом и мороженым. От соседских мальчишек, гонявших битый кожаный мяч на пустыре, он слышал, что новый стоит 15 рублей, и «такой малышне его не купят». Мать вдруг остановилась, привлекла улыбающегося сына к себе и спросила:
- Ну что, в защите или в нападении будешь играть?
- На воротах.
- Высоко прыгать надо.
- И прыгну!
- Ты долговязый, ты сможешь.
