Цикл стихотворений «Мариупольская тетрадь»
Зовёт меня мой город по ночам
городу детства Мариуполю посвящается
Мне шепчет май болезненно-устало
И ждёт тепла, как раненый врача.
И призраком военных сериалов
Зовёт меня мой город по ночам.
Дороги мне бросают пыль под ноги
И рельсы отливают серебром…
Я видела и многое и многих,
Но память ноет где-то под ребром.
Я залечить твои вернулась раны,
Но аритмию улиц не унять,
Среди руин встревоженные краны,
Спешат тебя скорей с колен поднять.
В пределах одного удара сердца
Я отыщу то место, где мой дом
Израненный, с оторванною дверцей
Торчит в земле изглоданным плодом.
И отдаёт в груди фантомной болью
Мой Мариуполь довоенных лет…
Но ты меня встречаешь хлебом-солью,
Снимая по пути бронежилет.
И ждёт тепла, как раненый врача.
И призраком военных сериалов
Зовёт меня мой город по ночам.
Дороги мне бросают пыль под ноги
И рельсы отливают серебром…
Я видела и многое и многих,
Но память ноет где-то под ребром.
Я залечить твои вернулась раны,
Но аритмию улиц не унять,
Среди руин встревоженные краны,
Спешат тебя скорей с колен поднять.
В пределах одного удара сердца
Я отыщу то место, где мой дом
Израненный, с оторванною дверцей
Торчит в земле изглоданным плодом.
И отдаёт в груди фантомной болью
Мой Мариуполь довоенных лет…
Но ты меня встречаешь хлебом-солью,
Снимая по пути бронежилет.
Рождая правдивые строчки
Солнце за серыми тучами тлеет окурком,
Искры и пепел смахнув за черту горизонта.
Май, прикасаясь в землянках к солдатским печуркам,
Шлёт нам не гром, а раскаты донбасского фронта.
Я осеню это небо знамением крестным,
Мне бы с ума не сойти в лабиринте обломков…
Мир вдруг покажется крошечным и бестелесным
С вечным вопросом: Что мы оставляем потомкам?
Голосом горлицы будет нам петь про свободу
Наш Мариуполь, рождая правдивые строчки.
Вот бы разлить по стаканам не водку, а воду…
Воду живую, как квас разливают из бочки.
Этой водою омыть все душевные раны,
Чтобы стереть с генетической памяти губкой
Взрывы, бомбёжки, теракты, атаки, майданы…
И сохранить эту землю прекрасной и хрупкой,
Где пьют из лужицы мирные голубь с голубкой.
Искры и пепел смахнув за черту горизонта.
Май, прикасаясь в землянках к солдатским печуркам,
Шлёт нам не гром, а раскаты донбасского фронта.
Я осеню это небо знамением крестным,
Мне бы с ума не сойти в лабиринте обломков…
Мир вдруг покажется крошечным и бестелесным
С вечным вопросом: Что мы оставляем потомкам?
Голосом горлицы будет нам петь про свободу
Наш Мариуполь, рождая правдивые строчки.
Вот бы разлить по стаканам не водку, а воду…
Воду живую, как квас разливают из бочки.
Этой водою омыть все душевные раны,
Чтобы стереть с генетической памяти губкой
Взрывы, бомбёжки, теракты, атаки, майданы…
И сохранить эту землю прекрасной и хрупкой,
Где пьют из лужицы мирные голубь с голубкой.
Я на машине времени
Городу детства Мариуполю посвящается…
Я на машине времени лечу в твой грозный мир,
В разрушенный войною город детства,
Где ты - далёкой юности и снов моих кумир
Живёшь, как прежде, в доме по соседству.
Ты стал теперь совсем-совсем седым,
Но память дышит первым поцелуем…
Споёт январь мне голосом родным,
Ведя Дракона в серебристой сбруе.
Дракона, вместо белого коня,
По долгим и заснеженным дорогам…
И ты найдёшь среди снегов меня
Назло годам, разлукам и тревогам.
Изранен ты, изранен город наш,
Руины нам достались по наследству…
Мы в рай с тобою превратим шалаш,
Который ты построил по соседству.
В разрушенный войною город детства,
Где ты - далёкой юности и снов моих кумир
Живёшь, как прежде, в доме по соседству.
Ты стал теперь совсем-совсем седым,
Но память дышит первым поцелуем…
Споёт январь мне голосом родным,
Ведя Дракона в серебристой сбруе.
Дракона, вместо белого коня,
По долгим и заснеженным дорогам…
И ты найдёшь среди снегов меня
Назло годам, разлукам и тревогам.
Изранен ты, изранен город наш,
Руины нам достались по наследству…
Мы в рай с тобою превратим шалаш,
Который ты построил по соседству.
В моё сердце стучат снегири
В моё сердце стучат снегири,
Плавя жёсткую корочку льда,
Что ковали для нас декабри
Сквозь границы и города.
Пришивали, не глядя на боль,
К нелюбимым морозной иглой
И душа за отметкою ноль
Ледяной свой растила слой.
Но в замёрзших ладонях ветвей
Тлели алые гроздья рябин,
Созывая на пир снегирей
В мире снегом укрытых руин.
И слетались средь лютой зимы
Красногрудые птицы на зов,
Чтоб растаяли стены тюрьмы
Разведённых меж нами мостов.
Плавя жёсткую корочку льда,
Что ковали для нас декабри
Сквозь границы и города.
Пришивали, не глядя на боль,
К нелюбимым морозной иглой
И душа за отметкою ноль
Ледяной свой растила слой.
Но в замёрзших ладонях ветвей
Тлели алые гроздья рябин,
Созывая на пир снегирей
В мире снегом укрытых руин.
И слетались средь лютой зимы
Красногрудые птицы на зов,
Чтоб растаяли стены тюрьмы
Разведённых меж нами мостов.
Потерять бы себя где-то в прошлом столетии
Потерять бы себя где-то в прошлом столетии
Хоть на день, хоть на час, хоть на крошечный миг,
Где любовь бродит в вечном шестнадцатилетии
И живёт мой герой ненаписанных книг.
Ненаписанных книг, несвершенных мгновений,
Беспокойных ночей, неразгаданных снов,
Неизведанной страсти и прикосновений,
И в ночной тишине не услышанных слов.
Память вновь возвращает в наш город у моря
Где ещё нет следов разорённой страны…
Только стонет земля, утомившись от горя,
Зная вечность разлук и жестокость войны.
Время штопает раны рукою умелою,
Узелочками вяжет вновь нити души,
Чтоб склонил ты ко мне свою голову белую
И чуть слышно шептал в наступившей тиши.
Хоть на день, хоть на час, хоть на крошечный миг,
Где любовь бродит в вечном шестнадцатилетии
И живёт мой герой ненаписанных книг.
Ненаписанных книг, несвершенных мгновений,
Беспокойных ночей, неразгаданных снов,
Неизведанной страсти и прикосновений,
И в ночной тишине не услышанных слов.
Память вновь возвращает в наш город у моря
Где ещё нет следов разорённой страны…
Только стонет земля, утомившись от горя,
Зная вечность разлук и жестокость войны.
Время штопает раны рукою умелою,
Узелочками вяжет вновь нити души,
Чтоб склонил ты ко мне свою голову белую
И чуть слышно шептал в наступившей тиши.
Больно
Больно…
Больно в груди от внезапно нахлынувшей грусти.
Тихо…
Тихо стекает закат за лиловые горы.
Только…
Только тоска комом в горле и вряд ли отпустит.
Бродит…
Бродит, считая шаги, по ночным коридорам.
Если…
Если заглянет луна одиноко в окошко,
Ляжет…
Ляжет на белую простынь задумчивой тенью,
Сонно…
Сонно согреет её по привычке ладошка.
Стану…
Стану для снов о тебе одинокой мишенью.
Мне бы…
Мне бы опять погрузится в гнездо из объятий.
Вместе…
Вместе лететь на луну в невесомом полете.
Только…
Только беззвучно скользит по несмятой кровати
Время…
Время в своём равнодушном холодном отсчёте
Больно в груди от внезапно нахлынувшей грусти.
Тихо…
Тихо стекает закат за лиловые горы.
Только…
Только тоска комом в горле и вряд ли отпустит.
Бродит…
Бродит, считая шаги, по ночным коридорам.
Если…
Если заглянет луна одиноко в окошко,
Ляжет…
Ляжет на белую простынь задумчивой тенью,
Сонно…
Сонно согреет её по привычке ладошка.
Стану…
Стану для снов о тебе одинокой мишенью.
Мне бы…
Мне бы опять погрузится в гнездо из объятий.
Вместе…
Вместе лететь на луну в невесомом полете.
Только…
Только беззвучно скользит по несмятой кровати
Время…
Время в своём равнодушном холодном отсчёте
Самое время
Самое время узор выбирать для зимы,
Не мотылькам за окошком кружить, а метелям.
Тихо вчерашнее «я» превращается в «мы»,
Вслед за годами скользя по седым параллелям.
Самое время разжечь в старом доме камин,
Греть у огня исступлённо замёрзшие руки…
Будут занозы из тысячи тоненьких льдин
Таять бесследно, суля окончанье разлуки.
Самое время зажечь на комоде свечу
И наблюдать, как на стенах колышутся тени.
В этой щемящей тиши ощутить, как хочу
Голову сладко склонить на родные колени.
Самое время сварить свежий кофе с утра
И нагадать нашу встречу на гуще кофейной.
Пусть не жалеет январь своего серебра,
Знаки тебе оставляя вдоль кромки шоссейной.
Не мотылькам за окошком кружить, а метелям.
Тихо вчерашнее «я» превращается в «мы»,
Вслед за годами скользя по седым параллелям.
Самое время разжечь в старом доме камин,
Греть у огня исступлённо замёрзшие руки…
Будут занозы из тысячи тоненьких льдин
Таять бесследно, суля окончанье разлуки.
Самое время зажечь на комоде свечу
И наблюдать, как на стенах колышутся тени.
В этой щемящей тиши ощутить, как хочу
Голову сладко склонить на родные колени.
Самое время сварить свежий кофе с утра
И нагадать нашу встречу на гуще кофейной.
Пусть не жалеет январь своего серебра,
Знаки тебе оставляя вдоль кромки шоссейной.