Голос мышц
Рассказ основан на реальных событиях.
«1944 год, Карелия, окрестности озера Юляярви»
Ванька никогда раньше не видел пленного немца. Капитан Николай Мотугин вместе с сержантом Петром Григоренко не без помощи партизан схватили вражеского офицера в доме местного жителя в селе. Вой вьюги за стенами подчеркивал напряженную тишину в комнате. Теперь от их действий зависело не только их положение, но и судьба всех жителей села…
В первый раз Ванька увидел пленника, когда его тащили из одной комнаты в другую. Ванька заметил немецкую серую форму, связанные руки, но вот лицо разглядеть не удалось. Вместе с пленным немцем схватили еще одного человека. «Попал под горячую руку!» - обронил между делом командир партизан Тихон. Ванька всегда с ужасом осознавал, сколько людей добрых, сколько невинных душ попало так не только «под руку», но и под пулю безжалостную.
- Товарищ капитан, разрешите одним глазком на немца посмотреть?
Парнишка даже самому себе не мог объяснить, почему так хотел увидеть его. Любопытство банальное или желание взглянуть в глаза врагу, олицетворяющему могучую, когтистую лапу ненасытного на кровь фашиского чудовища!
- Зачем, Ванька? – спросил Николай, чисто выбритый высокий и крепкий мужчина сорока лет, со светлыми короткими волосами и пронзительным взглядом. Капитан производил впечатление грозного, серьезного, но при этом доброго человека. К Ваньке он относился тепло, будто к собственному ребенку, но поблажек рядовому не давал. - Что ты особенного увидеть хотел?..
- Ну… - парнишка замялся.
- Надеешься у него рога увидеть или копыта, или хвост? – добавил звонким голосом сержант. Он был моложе капитана, но старше рядового, и внешне был противоположностью своего командира - ростом пониже и телосложением похудее. Рыжий, с вечно веселыми глазами, сержант всегда любил пошутить, но, когда надо, становился очень серьезным.
Услышав про хвосты и копыта, капитан засмеялся. А сержант продолжал:
– Обычный он, как и мы – человек. Просто темный и жестокий по натуре своей.
- Да он и не немец вообще, - подал голос, чадя самокруткой, командир партизан, чернобородый полноватый мужчина в шапке-ушанке и зеленой фуфайке, с грузным, морщинистым лицом. – Этот нелюдь – финский офицер. Но он за фашистов, так что такой же, как и они, полностью. Сколько они облав в нашем селе и других в районе устраивали, пальцев не хватит сосчитать.
Ванька не знал, что ответить.
Рядовой часто вспоминал день, когда ему исполнилось семнадцать лет. Через несколько дней он отправился на фронт. «Родина мать – зовет!» - плакат всегда вдохновлял его. Парень даже перерисовывал его себе в учебную тетрадку на титульный лист еще в техникуме, чтобы был перед глазами, как талисман. Не было высоких мыслей, что он будет убивать немцев, что получит кучу медалей или славу. Ванька просто знал, если фашизм не остановить, то он подобно опухоли разрастётся на голубом прекрасном шаре. Его отца-офицера после тяжелого ранения в Сталинградской битве отправили в Москву долечиваться и выздоравливать. Мама все военное время работала медсестрой в столице. Родители гордились решением сына, но все равно провожали ребенка на фронт со слезами.
К 1944 году красная армия стремительно продвигалась и одерживала победы по всей территории СССР. Зимняя кампания увенчалась успехом - снятием долгой и мучительной блокады Ленинграда. Где-то далеко на юге Красная армия освобождала Украину и Белоруссию. Фашисты отчаянно пытались не сдавать свои позиции. В глубине души они уже осознавали, что ввязались в войну, которую не им выиграть.
Как написал в письме один пленный немец (попавший в Сталинградский котел): «И моя вина в том, что происходит с нами, нашей страной и армией. Разумеется, она не велика. Это вина разделенная между всем 70-миллионным немецким народом. Но я жизнью в ответе за эту вину!» Так же каждый житель СССР ощущал себя частью великой миссии, цель которой – освободить мир от фашизма.
Прибыв в войсковую часть, которая находилась недалеко от Северо-Западного фронта, Ванька вдруг осознал, что явился вовсе не туда, куда нужно.
- Ты вообще кто такой? – строго спросил капитан, увидев изумленно оглядывающегося Ваньку. Войсковая часть где-то посреди леса и почти никто кроме него не вышел из вагона. Душа парнишки в этот момент ушла в пятки. Ни товарищей, ни друзей и не его командир к нему обращается.
- Я Ваня… То есть рядовой Стабивкин, - рука замерла у лба, а он сам неуклюже встал по стойке «смирно».
- Екарь-бабай, ты ведь не тут должен быть, боец?..
- Так точно!
Капитан тяжело вздохнул, переглянулся со своими тремя подчиненными. Двое других были сержанты браться-близнецы Василий и Владимир. Были они одного роста, крепости и даже говорили одинаково. Как оказалось, Ванька прибыл не в ту войсковую часть по ошибке штабного писаря. Разбираться и отправлять обратно Ваню не было времени, да и возможностей. Рядового попросили рассказать о себе, где учился, про способности поинтересовались.
- Значит, рядовой, говоришь, что стреляешь метко? – уточнил капитан.
- Так точно! – бойко ответил Ваня.
- Покажешь!
Отвели Ваньку на стрельбище, приказали выстрелить в мишень со ста метров. Ванька напряженно глянул на спокойного капитана. Руки тряслись. Он вскинул свою Мосинку. Глубоко вздохнул, прицелился. В момент душу парнишки охватил некий азарт и необъяснимое желание показать себя. Волнение ушло, растворилось в военных навыках и уверенности. Выстрел прошелся звучных эхом по округе.
- Точно по центру, - крикнул звонким голосом Петр.
- Новичкам всегда везет! Повтори! – приказал капитан.
Последовал второй выстрел. И снова в самый центр. Ванька тяжело выдохнул. Внутри все сжалось от напряжения. Такая черта характера у него была: к любому делу старался серьезно подходить и отдать себя ему без остатка!
- Ну ты даешь! – удивился капитан. А близнецы даже зааплодировали. – Какого бойца батальон лишился! Что ж, будешь с нами. Решено. Потом об этом сообщим начальству. Только сразу предупреждаю, слушайся нас во всем!
- Так точно! – вскинул руку к виску Ваня.
- Хорошо, тогда за дело!
Сердце Ваньки бешено колотилось от гордости. Главное - не зазнаться! Они ведь самые настоящие разведчики, профессионалы своего дела. Но как ему хотелось теперь проявить себя! Командованием была поставлена разведчикам задача – узнать обстановку на аэродроме «Подскока» на озере Юляярви. Еще в начале войны, в 1941 году, аэродром захватили наступающие финны - союзники Рейха.
Сейчас же немецкое командование знало о стремительно приближавшейся Красной армии, но приказывало финнам использовать аэродром до последнего вздоха для заправки немецкой авиации. Самолеты с него отправлялись, словно в эпицентр самой жуткой бури, на Восточный фронт. А при возможном отступлении уничтожить аэродром.
Вместе с разведгруппой Ванька прибыл в село Вешкелица 13 февраля. Не привлекая внимания, солдаты смогли разместиться в домике лесника, недалеко от села. Местные партизаны помогали им, насколько было возможно.
В течение нескольких дней разведчики, в своих белых маскхалатах, как хамелеоны, сливаясь со снежными равнинами, изучали окрестности и сам аэродром.
Ванька, никогда не бывший где-то, кроме родной Москвы, завороженно любовался округой. Дом лесника находился на высоком пригорке, заполненного хвойным массивом. Днем редко пробивающиеся сквозь армаду облаков солнечные лучи заливали все вокруг. Снег блестел и переливался, отражая небесный свет. Глазам иногда становилось больно. Ваньке приказали сидеть в дозоре у избушки лесника. Сердце парнишки не могло удержать его на месте. Осторожно следя за округой, он прогуливался вокруг избушки, дергал дрожащими руками низкие сосновые ветки и жадно глотал воздух. Лесная свежесть наполняла тело энергии и, казалось, могла воодушевить на что угодно. «И это фашисты хотят отобрать у нас?! Сравнять все с землей! Никогда им этого не получить!» Осторожно, держа винтовку постоянно наготове, Ванька прошел к пригорку. И здесь взору открывалась невероятная, цепляющая душу панорама. С одной стороны простиралось ущелье, а с другой виднелся великолепный вид на полукруглое, покрытое светло-голубым льдом озеро Юллярви. Невысокие горы заполняли горизонт вдалеке. Чуть ниже расположилось еще одно, немного поменьше, озеро Алаярви. Между ними протирался неширокий поток. Чуть выше располагалась старая дамба, а ниже - сам аэродром. Еще ниже по течению, ближе ко второму озеру, располагалось село.
Ванька ощущал радость и тоску одновременно. Так хотелось бросить все и побежать к озеру покататься по льду, как с друзьями на катке в столице. Со смехом, подколками, хорошим настроением. Но в момент все менялось. Ваня возвращался в реальность... Он был на войне! Он сражался за себя в первую очередь! Отогнав все прежние мысли, Ванька сосредоточился и осторожно вернулся к избушке лесника. Финны периодически патрулировали близлежащую территорию, но не очень активно. Нельзя было попасться им на глаза. Да и не хотелось, чтобы капитан застал его за любованием природы, а не выполнением приказа. Хотя, признаться, Николай и сам между делом поражался местной природе и всегда мечтал тут побывать. «Не в войну конечно! Если... То есть, как вернусь домой, обязательно приеду сюда с семьей!» - сказал капитан с улыбкой, полной уверенности и надежды.
Разведывательная операция продолжалась. Тихон рассказал капитану, что, несмотря на строгий приказ высшего командования «Не покидать аэродром!», один финский офицер иногда наведывается в село. Якобы есть тут какой-то целитель. Узнав это, капитан смекнул, что можно попробовать схватить и допросить его.
Через несколько дней вражеский офицер прибыл посреди ночи в дом одного из жителей. Ванька в этом мероприятии участвовал, прикрывая всех с крыши с винтовкой. Ночь словно с улыбкой переглянулась с днем, оба кивнули и еще сильнее надавили на сердце молодого солдата своей красотой. Россыпь звезд в ночном небе смотрели на парня, а он любовался ими. Ни звука не раздавалось вокруг. Свет от полукруглой луны падал на лес, разливался между высокими соснами и елями. Будто это место наполнялось северной магией, охватывая каждого обитающего в округе. Война для нее ничего не стоила. Она жила своей вечной и величественной жизнью, лишь наблюдая за людьми и их действиями.
Вскоре Николай и Петр захватили врага. Близнецы-сержанты во время этого отправились выполнять другое задание: следить за дамбой и аэродромом.
Пленного финского офицера Ваня все же увидел, когда капитан и сержант допрашивали его.
- Как же я вас терпеть не могу, русских! Нравится мне, как немцы ваших называют – «швайне»! Проклятые свиньи. Нет от вас покоя. Настрадались от вас еще до немцев, так нет же… Снова хотите «освободить» нас…
- Ты скажешь все, Петри! Рано или поздно! – говорил ему капитан, тяжело дыша. Ни одна мерзкая, похожая на плевок в лицо реплика не задела его. Он был разведчиком, одним из лучших, и он должен был выполнить задание. – Русские не привыкли кого-то пытать, но если придется, я сделаю жуткие вещи! Обещаю!
- Так начинай… - резко выкрикнул финн, постоянно то сгибая, то вышибая спину – Если бы больше расспросил местных, то узнал бы, что меня уже однажды пытали до войны ваши партийные деятели в тюрьме. Не угодил я им, видите ли, в своих политических взглядах. Ничего у них не вышло… Да и времени у вас всего до утра, несколько часов, а потом…
Так из-за неожиданной оговорки капитан узнал, что произойдет утром, если этот финский офицер не прибудет на аэродром. Он отвечает за безопасность аэродрома и дамбы. Как только о его исчезновении доложат командованию, оно сразу прикажет уничтожить аэродром. Фины откроют шлюзы на дамбе, недалеко от озера. Поток воды снесет аэродром, а затем затопит село. Пострадают все, погибнут многие. Уверенному взгляду крепкого черноволосого финна и шрамам на лице и руках трудно было не поверить. Капитан вышел из комнаты с допрашиваемым. Теперь у них просто не оставалось ни времени, ни выбора.
- Ну, как успехи? – спокойно поинтересовался у капитана Тихон.
- Нам его просто так не расколоть. Нужно подумать, но быстрее…
Рядовой видел и слышал все. Гнев пробирал его до самых костей. Проклятые финны! Он изучал историю в школе, читал про войну с ними еще до Великой Отечественной. И слышал не раз, как граждане той страны сразу перешли на сторону фашистов. Такое им никогда не простится!
Ванька, зевая, прошел в другую комнату домика. Знал, что капитан не разрешит ему вздремнуть, но можно было бы посидеть на старом черном диване. Ночь выдалась напряженной. Вьюга за окно время от времени била хвойными ветками в стекло, действуя на нервы. Рядовой замер, заметив в комнате еще одного человека. Тот самый, попавший под горячую руку. Это был мужчина лет семидесяти. Небольшого роста, худенький, с седыми волосами и маленькой бородой. Один глаз был давно подбит и старик не мог открыть его полностью. Он производил впечатление уставшего от всего человека.
У окна стояла молодая девушка в фуфайке – одна из партизан. Одежда была ей явно не по размеру, казалось, она просто утопала в ней. Лица почти не было видно из-за плотного шарфа. Похоже, она следила за вторым пленником. Хотя что было следить за ним, за беспомощным на вид стариком? Неожиданно в комнату вошел Тихон и позвал девушку. «А ты следи за ним!» - сказал он Ваньке, показав на второго пленника. Едва Тихон и партизанка ушли, старик и Ванька переглянулись. Тот явно волновался, но слова сами вырвались из горла:
- Привет. Давно не видел я советских солдат… - старик замялся. А Ванька сразу напрягся. Пожилой мужчина был явно не русский, говорил с финским акцентом. – Как тебя зовут, парнишка?.. Прости, что прошу. У вас есть что-нибудь поесть? С едой у нас в селе беда! Этот офицер обещал мне принести еды, но…
- С чего у меня для вас что-то должно быть?! – гневно заговорил Ванька, сжав кулаки. – Этот финн на немцев работает. Погань, а не человек. А ты что, заодно с ним, ага?!
Старик изумился. Его глаза широко раскрылись.
- Прости, я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь?!
- Все вы такие, русских ненавидите. Знайте, вам не победить нас!
Старик посмотрел в окно, затем опустил голову. Душа и сердце наполнились тяжестью и болью. Жгучей и невыносимой. Не в том он возрасте, чтобы с жаром возражать, но сказать что-то требовалось:
- Не в первый раз мне уже так говорили. Сначала партизаны местные, но я им все объяснил…
Ванька молчал. Гнев еще кипел в его груди.
- Позволь мне рассказать о себе. Да, я финн. Жил в Германии, работал там. Супруга моя давно умерла. Я думал, что все изменится, но когда до власти дорвался Он… Ты знаешь, о ком я говорю. Я бежал к себе на родину, в Финляндию, но когда фашизм пришел и туда, я приехал к вам. Вы те, кто не стал терпеть его власть и жестокость… На родине мне не раз рассказывали про русских, какие вы плохие люди, но теперь я вижу, что вы никому не позволите отобрать у себя свободу и будете сражаться до конца.
Ваня чувствовал, как в душе возникает что-то светлое. Слова старика звучали сквозь слезы, капавшие на его черные штаны. Это была его душа, чувства и ощущения, которые не щадили остаток его жизни.
Рядовой встал с дивана, на мгновение вышел из комнаты и вернулся обратно. Старик поднял голову, утирая слезы с морщинистого лица. Ванька протянул мужчине несколько галет из своего сухпайка.
- Прости, что так резко говорил с вами…
- Ничего страшного, - старик жадно сразу сгрыз первую галету.
- Как так получилось, что вы оказались с этим офицером? Тихон сказал, что он якобы приходил к вам постоянно.
- Дело в том, что я массажист. У меня в семье этим занимались и отец, и дед, и прадед. Не знаю даже, как этот финн узнал об этом, но сразу приперся, фашистская морда! Говорит, проблемы у него со спиной, делай давай. А мне что делать? Пришлось. Он пообещал хоть что-то из еды приносить за старания.
- Теперь все понятно. Кстати, как вас зовут-то? Меня Ваня.
- Меня Руп.
Некоторое время они молчали. Старик торопливо расправился со второй галетой. Да, он действительно давно не ел.
- Я хотел помогать партизанам, но я слишком стар, - снова заговорил Руп. - Видя вас всех, что вы делаете… Как бы мне хотелось внести свою лепту в победу над этим проклятым фашизмом!
Старик опустил голову.
- Говоришь, у него проблемы со спиной сильные, и ты массажист?..
- Все верно.
- Кажется, у меня есть идея, как ты можешь внести свою лепту.
Не прошло и минуты, как Ванька вместе с дедом вышли в коридор.
- Руп, массаж мне сделаешь? – сразу обратился к нему Тихон, лежа на скамейке у порога и покуривая очередную самокрутку.
- Извините, но сейчас у нас другие планы, - ответил ему рядовой. - Товарищ капитан!
- Чего тебе, Ванька? – показался с кухни офицер с железной кружкой, из которой валил горячий пар. – А почему старик тут?
- Товарищ капитан, разрешите рассказать о своей идее…
- Здрасьте… - начал непринужденно Ванька, стоя перед финский офицером. Как же все это выглядело глупо, но ничего лучше он придумать не смог.
- Это еще что? – проговорил сидящий на стуле мужчина с язвительной улыбкой. Он все чаще и чаще сгибал и разгибал спину, не мог найти себе места. – Капитан не справился сам и решил развлечь меня молодняком? Какие же вы жалкие! Я бы советовал вам отпустить меня, пока у вас еще есть время.
- Вообще, мы тут узнали, что у вас есть некоторые проблемы со спиной… - проговорил с улыбкой Ваня. – И этот старик о ней заботился, - в этот момент в комнату вошел Руп.
- И что?..
- Ну, может мы бы смогли договориться? Руп начнет массаж делать, мы поговорим, может, вы расскажете нам хоть что-нибудь…
Петри озадаченно смотрел на Ваньку и думал, что перед ним стоит умалишенный. Его речи и просьбы… Парнишка вообще осознавал, насколько они никчёмны и бессмысленны? Вот так вот, за сеанс массажа, словно за порцию мороженного, он расскажет им все? Вздор! Тем временем старик подошёл к офицеру. Петри переводил взгляд с Ваньки на дверь, затем снова на Рупа. А что он теряет?.. Он им подыграет, но ничего не скажет, а вот проклятая спина… Он уже неделю не делал массаж. Тяжелая травма, полученная в боях еще в 41-ом году, часто давала о себе знать.
Финский офицер не спеша разделся до пояса и лег на столик рядом. Ванька даже принес для него одеяло. Петри занял удобное положение. Старик поднял руки, готовясь к процедуре, а затем принялся месить, будто тесто, покрытую шрамами спину. Сначала пальцы лишь немного «погружались» в кожу, охватывали каждый сантиметр измученной травмами прошлого плоти, соединялись с нервами, венами, поглощали все отрицательное. Ванька наблюдал и думал, что еще немного, и руки старика сольются со спиной финского офицера, станут одним целым. Парнишка перевел взгляд на Рупа... Лицо пожилого массажиста с едва угадывающейся улыбкой сохраняло спокойствие, словно он душой находился в другом, приятном для него месте. «Вот уж действительно занимается любимым делом!» - подумал про себя Ванька и кивнул. Тем временем финский офицер начал постанывать от удовольствия. Все спазмы и недомогания стремительно исчезали из тела.
- Я задам парочку вопросов, попробуйте хоть как-то ответить, ладно? – с широкой улыбкой обратился к нему Ванька.
Петри лишь усмехнулся на эти жалкие попытки что-то у него выудить.
Финский офицер так и не понял до конца, что произошло. Прямо сейчас он сидел в мрачной комнате для допросов, но ощущал себя, как в клетке со львом. Усатый полноватый немецкий офицер сидел перед ним, положив на стол тяжелую руку. Его жуткий взгляд пронизывал до костей. Но Петри держался изо всех сил. Он все же сам офицер и все еще оставался им, несмотря на произошедшее. Непроизвольно Петри часто оглядывался на двух застывших за спиной по стойке «смирно», словно оловянные солдатики, охранников.
- Значит, вы говорите, что не знаете, как русские узнали о системе безопасности на дамбе и аэродроме?..
- Так точно! - кивнул Петри, напряженно сглотнув.
Еще совсем недавно Петри смог сам возвратиться на аэродром после того, как его пленили советские разведчики. И вернулся он довольным! Мало того, что получил превосходный массаж, молчал всю процедуру, так и еще смог ночью сбежать. Русские, похоже, его даже не хватились. Однако приказ об уничтожении аэродрома все равно нужно было выполнить, поскольку фактически враги были совсем близко. Недолго поразмыслив, Петри решил нарушить приказ высшего командования. Ведь никто не знал, что он был в плену. И он ничего им не сказал. Даже при уничтожении аэродрома по приказу начальство все равно бы не погладило его по головке. Вместе этого, горя от ярости, Петри приказал собрать большой отряд и отправиться в село. Устроить облаву на местных жителей, найти и разобраться с неудачливыми разведчиками!
Но внезапно все пошло не так... Сначала была потеряна связь с охраной на дамбе. «Нас атаковали, я остался один… Пришлите подкрепление!» - кричал в рацию последний солдат, но его крики быстро захлебнулись и в эфире наступила тишина. «Эвакуируемся с аэродрома и взрывайте дамбу! Это диверсия!» - командовал Петри. Но тут красная сигнальная ракета осветила округу, изгоняя предрассветную тьму. Дозорные на вышках даже не успели среагировать. Кто-то меткими выстрелами снимал одного охранника за другим. «Да что тут происходит?!» - лицо Петри пошло красными пятнами.
В это же мгновение центральные ворота разнесло взрывом. На аэродром ворвались целая партизаны. Завязался отчаянный бой. Трассирующие пули прошивали пространство, прогремело еще несколько взрывов. Застигнутые врасплох финны несли тяжелые потери. Петри и оставшиеся солдаты сбежали на автомобиле. Отъехав, они активировали взрывчатку на дамбе. Все ожидали большого взрыва, но ничего не произошло. Тогда Петри приказал активировать взрывчатку на самом аэродроме. И снова ничего! Финский офицер не верил своим глазам.
Вскоре его встретил и задержал патруль немецких солдат из ближайшего города Юшкоозеро. Они сопроводили финского офицера к командованию. Естественно, оно уже было в курсе произошедшего на аэродроме.
- Я не понимаю, как русские обо всем узнали! Я им ничего не сказал, ни слова! Не могли же они прочитать мои мысли! – кричал Петри в комнате для допросов.
- Это не имеет значения. Вы предатель! Вы не только не выполнили приказ и самолично сдали врагу аэродром, так еще и сбежали! – яростно заключил немецкий офицер. – Вы будете расстреляны. Увести!
До самого последнего момента своего жизни Петри безуспешно понять, как этим русским удалось обвести его вокруг пальца, словно ребенка. Примерно в этом же самое время советские войска занял аэродром. Ванька и остальные разведчики вернулись в свою часть и были представлены к наградам, а парнишку официально приняли в ряды разведчиков. Генерал лично побеседовал с Ваней, и услышав, как они смогли разговорить того финского офицера, долго не мог отойти от удивления.
Ванька еще в Москве не раз читал о самых знаменитых профессиональных массажистах в истории. «Делая массаж – ты читаешь человека!» - говорили многие из них. Ванька и спросил об этом у Рупа: «Допустим, если я буду у него что-то спрашивать, но он не будет отвечать, ты по сокращениям его мышц на спине сможешь понять, какой ответ был бы правильным?..» Старик на мгновение задумался, посмотрел на свои руки. Он занимался этим тонким ремеслом всю жизнь, сливаясь с телами людей и чувствуя их души. «Нужно попробовать!» - кивнул старик. Во время массажа вопрос за вопросом сыпались на голову Петри, но он молчал, как рыба. А Руп чувствовал все. Ванька специально задавал вопросы так, чтобы ответить можно было только «да» или «нет». После каждого вопроса старик слегка кивал или отрицательно покачивал головой в зависимости от ответа. К концу массажа они знали все. Далее капитан предложил отпустить Петри, но сделать все так, чтобы он сам сбежал от них.
Никто не знает, применялись ли еще подобные техники массажа при допросах в войне, но Ванька верил всем сердцем в победу и теперь понимал… Что немец, что финн, даже предатели среди русских... У всех у них одно лицо, которому нельзя позволить сеять зло! И каждый готов внести свою лепту в победу.
Ванька никогда раньше не видел пленного немца. Капитан Николай Мотугин вместе с сержантом Петром Григоренко не без помощи партизан схватили вражеского офицера в доме местного жителя в селе. Вой вьюги за стенами подчеркивал напряженную тишину в комнате. Теперь от их действий зависело не только их положение, но и судьба всех жителей села…
В первый раз Ванька увидел пленника, когда его тащили из одной комнаты в другую. Ванька заметил немецкую серую форму, связанные руки, но вот лицо разглядеть не удалось. Вместе с пленным немцем схватили еще одного человека. «Попал под горячую руку!» - обронил между делом командир партизан Тихон. Ванька всегда с ужасом осознавал, сколько людей добрых, сколько невинных душ попало так не только «под руку», но и под пулю безжалостную.
- Товарищ капитан, разрешите одним глазком на немца посмотреть?
Парнишка даже самому себе не мог объяснить, почему так хотел увидеть его. Любопытство банальное или желание взглянуть в глаза врагу, олицетворяющему могучую, когтистую лапу ненасытного на кровь фашиского чудовища!
- Зачем, Ванька? – спросил Николай, чисто выбритый высокий и крепкий мужчина сорока лет, со светлыми короткими волосами и пронзительным взглядом. Капитан производил впечатление грозного, серьезного, но при этом доброго человека. К Ваньке он относился тепло, будто к собственному ребенку, но поблажек рядовому не давал. - Что ты особенного увидеть хотел?..
- Ну… - парнишка замялся.
- Надеешься у него рога увидеть или копыта, или хвост? – добавил звонким голосом сержант. Он был моложе капитана, но старше рядового, и внешне был противоположностью своего командира - ростом пониже и телосложением похудее. Рыжий, с вечно веселыми глазами, сержант всегда любил пошутить, но, когда надо, становился очень серьезным.
Услышав про хвосты и копыта, капитан засмеялся. А сержант продолжал:
– Обычный он, как и мы – человек. Просто темный и жестокий по натуре своей.
- Да он и не немец вообще, - подал голос, чадя самокруткой, командир партизан, чернобородый полноватый мужчина в шапке-ушанке и зеленой фуфайке, с грузным, морщинистым лицом. – Этот нелюдь – финский офицер. Но он за фашистов, так что такой же, как и они, полностью. Сколько они облав в нашем селе и других в районе устраивали, пальцев не хватит сосчитать.
Ванька не знал, что ответить.
Рядовой часто вспоминал день, когда ему исполнилось семнадцать лет. Через несколько дней он отправился на фронт. «Родина мать – зовет!» - плакат всегда вдохновлял его. Парень даже перерисовывал его себе в учебную тетрадку на титульный лист еще в техникуме, чтобы был перед глазами, как талисман. Не было высоких мыслей, что он будет убивать немцев, что получит кучу медалей или славу. Ванька просто знал, если фашизм не остановить, то он подобно опухоли разрастётся на голубом прекрасном шаре. Его отца-офицера после тяжелого ранения в Сталинградской битве отправили в Москву долечиваться и выздоравливать. Мама все военное время работала медсестрой в столице. Родители гордились решением сына, но все равно провожали ребенка на фронт со слезами.
К 1944 году красная армия стремительно продвигалась и одерживала победы по всей территории СССР. Зимняя кампания увенчалась успехом - снятием долгой и мучительной блокады Ленинграда. Где-то далеко на юге Красная армия освобождала Украину и Белоруссию. Фашисты отчаянно пытались не сдавать свои позиции. В глубине души они уже осознавали, что ввязались в войну, которую не им выиграть.
Как написал в письме один пленный немец (попавший в Сталинградский котел): «И моя вина в том, что происходит с нами, нашей страной и армией. Разумеется, она не велика. Это вина разделенная между всем 70-миллионным немецким народом. Но я жизнью в ответе за эту вину!» Так же каждый житель СССР ощущал себя частью великой миссии, цель которой – освободить мир от фашизма.
Прибыв в войсковую часть, которая находилась недалеко от Северо-Западного фронта, Ванька вдруг осознал, что явился вовсе не туда, куда нужно.
- Ты вообще кто такой? – строго спросил капитан, увидев изумленно оглядывающегося Ваньку. Войсковая часть где-то посреди леса и почти никто кроме него не вышел из вагона. Душа парнишки в этот момент ушла в пятки. Ни товарищей, ни друзей и не его командир к нему обращается.
- Я Ваня… То есть рядовой Стабивкин, - рука замерла у лба, а он сам неуклюже встал по стойке «смирно».
- Екарь-бабай, ты ведь не тут должен быть, боец?..
- Так точно!
Капитан тяжело вздохнул, переглянулся со своими тремя подчиненными. Двое других были сержанты браться-близнецы Василий и Владимир. Были они одного роста, крепости и даже говорили одинаково. Как оказалось, Ванька прибыл не в ту войсковую часть по ошибке штабного писаря. Разбираться и отправлять обратно Ваню не было времени, да и возможностей. Рядового попросили рассказать о себе, где учился, про способности поинтересовались.
- Значит, рядовой, говоришь, что стреляешь метко? – уточнил капитан.
- Так точно! – бойко ответил Ваня.
- Покажешь!
Отвели Ваньку на стрельбище, приказали выстрелить в мишень со ста метров. Ванька напряженно глянул на спокойного капитана. Руки тряслись. Он вскинул свою Мосинку. Глубоко вздохнул, прицелился. В момент душу парнишки охватил некий азарт и необъяснимое желание показать себя. Волнение ушло, растворилось в военных навыках и уверенности. Выстрел прошелся звучных эхом по округе.
- Точно по центру, - крикнул звонким голосом Петр.
- Новичкам всегда везет! Повтори! – приказал капитан.
Последовал второй выстрел. И снова в самый центр. Ванька тяжело выдохнул. Внутри все сжалось от напряжения. Такая черта характера у него была: к любому делу старался серьезно подходить и отдать себя ему без остатка!
- Ну ты даешь! – удивился капитан. А близнецы даже зааплодировали. – Какого бойца батальон лишился! Что ж, будешь с нами. Решено. Потом об этом сообщим начальству. Только сразу предупреждаю, слушайся нас во всем!
- Так точно! – вскинул руку к виску Ваня.
- Хорошо, тогда за дело!
Сердце Ваньки бешено колотилось от гордости. Главное - не зазнаться! Они ведь самые настоящие разведчики, профессионалы своего дела. Но как ему хотелось теперь проявить себя! Командованием была поставлена разведчикам задача – узнать обстановку на аэродроме «Подскока» на озере Юляярви. Еще в начале войны, в 1941 году, аэродром захватили наступающие финны - союзники Рейха.
Сейчас же немецкое командование знало о стремительно приближавшейся Красной армии, но приказывало финнам использовать аэродром до последнего вздоха для заправки немецкой авиации. Самолеты с него отправлялись, словно в эпицентр самой жуткой бури, на Восточный фронт. А при возможном отступлении уничтожить аэродром.
Вместе с разведгруппой Ванька прибыл в село Вешкелица 13 февраля. Не привлекая внимания, солдаты смогли разместиться в домике лесника, недалеко от села. Местные партизаны помогали им, насколько было возможно.
В течение нескольких дней разведчики, в своих белых маскхалатах, как хамелеоны, сливаясь со снежными равнинами, изучали окрестности и сам аэродром.
Ванька, никогда не бывший где-то, кроме родной Москвы, завороженно любовался округой. Дом лесника находился на высоком пригорке, заполненного хвойным массивом. Днем редко пробивающиеся сквозь армаду облаков солнечные лучи заливали все вокруг. Снег блестел и переливался, отражая небесный свет. Глазам иногда становилось больно. Ваньке приказали сидеть в дозоре у избушки лесника. Сердце парнишки не могло удержать его на месте. Осторожно следя за округой, он прогуливался вокруг избушки, дергал дрожащими руками низкие сосновые ветки и жадно глотал воздух. Лесная свежесть наполняла тело энергии и, казалось, могла воодушевить на что угодно. «И это фашисты хотят отобрать у нас?! Сравнять все с землей! Никогда им этого не получить!» Осторожно, держа винтовку постоянно наготове, Ванька прошел к пригорку. И здесь взору открывалась невероятная, цепляющая душу панорама. С одной стороны простиралось ущелье, а с другой виднелся великолепный вид на полукруглое, покрытое светло-голубым льдом озеро Юллярви. Невысокие горы заполняли горизонт вдалеке. Чуть ниже расположилось еще одно, немного поменьше, озеро Алаярви. Между ними протирался неширокий поток. Чуть выше располагалась старая дамба, а ниже - сам аэродром. Еще ниже по течению, ближе ко второму озеру, располагалось село.
Ванька ощущал радость и тоску одновременно. Так хотелось бросить все и побежать к озеру покататься по льду, как с друзьями на катке в столице. Со смехом, подколками, хорошим настроением. Но в момент все менялось. Ваня возвращался в реальность... Он был на войне! Он сражался за себя в первую очередь! Отогнав все прежние мысли, Ванька сосредоточился и осторожно вернулся к избушке лесника. Финны периодически патрулировали близлежащую территорию, но не очень активно. Нельзя было попасться им на глаза. Да и не хотелось, чтобы капитан застал его за любованием природы, а не выполнением приказа. Хотя, признаться, Николай и сам между делом поражался местной природе и всегда мечтал тут побывать. «Не в войну конечно! Если... То есть, как вернусь домой, обязательно приеду сюда с семьей!» - сказал капитан с улыбкой, полной уверенности и надежды.
Разведывательная операция продолжалась. Тихон рассказал капитану, что, несмотря на строгий приказ высшего командования «Не покидать аэродром!», один финский офицер иногда наведывается в село. Якобы есть тут какой-то целитель. Узнав это, капитан смекнул, что можно попробовать схватить и допросить его.
Через несколько дней вражеский офицер прибыл посреди ночи в дом одного из жителей. Ванька в этом мероприятии участвовал, прикрывая всех с крыши с винтовкой. Ночь словно с улыбкой переглянулась с днем, оба кивнули и еще сильнее надавили на сердце молодого солдата своей красотой. Россыпь звезд в ночном небе смотрели на парня, а он любовался ими. Ни звука не раздавалось вокруг. Свет от полукруглой луны падал на лес, разливался между высокими соснами и елями. Будто это место наполнялось северной магией, охватывая каждого обитающего в округе. Война для нее ничего не стоила. Она жила своей вечной и величественной жизнью, лишь наблюдая за людьми и их действиями.
Вскоре Николай и Петр захватили врага. Близнецы-сержанты во время этого отправились выполнять другое задание: следить за дамбой и аэродромом.
Пленного финского офицера Ваня все же увидел, когда капитан и сержант допрашивали его.
- Как же я вас терпеть не могу, русских! Нравится мне, как немцы ваших называют – «швайне»! Проклятые свиньи. Нет от вас покоя. Настрадались от вас еще до немцев, так нет же… Снова хотите «освободить» нас…
- Ты скажешь все, Петри! Рано или поздно! – говорил ему капитан, тяжело дыша. Ни одна мерзкая, похожая на плевок в лицо реплика не задела его. Он был разведчиком, одним из лучших, и он должен был выполнить задание. – Русские не привыкли кого-то пытать, но если придется, я сделаю жуткие вещи! Обещаю!
- Так начинай… - резко выкрикнул финн, постоянно то сгибая, то вышибая спину – Если бы больше расспросил местных, то узнал бы, что меня уже однажды пытали до войны ваши партийные деятели в тюрьме. Не угодил я им, видите ли, в своих политических взглядах. Ничего у них не вышло… Да и времени у вас всего до утра, несколько часов, а потом…
Так из-за неожиданной оговорки капитан узнал, что произойдет утром, если этот финский офицер не прибудет на аэродром. Он отвечает за безопасность аэродрома и дамбы. Как только о его исчезновении доложат командованию, оно сразу прикажет уничтожить аэродром. Фины откроют шлюзы на дамбе, недалеко от озера. Поток воды снесет аэродром, а затем затопит село. Пострадают все, погибнут многие. Уверенному взгляду крепкого черноволосого финна и шрамам на лице и руках трудно было не поверить. Капитан вышел из комнаты с допрашиваемым. Теперь у них просто не оставалось ни времени, ни выбора.
- Ну, как успехи? – спокойно поинтересовался у капитана Тихон.
- Нам его просто так не расколоть. Нужно подумать, но быстрее…
Рядовой видел и слышал все. Гнев пробирал его до самых костей. Проклятые финны! Он изучал историю в школе, читал про войну с ними еще до Великой Отечественной. И слышал не раз, как граждане той страны сразу перешли на сторону фашистов. Такое им никогда не простится!
Ванька, зевая, прошел в другую комнату домика. Знал, что капитан не разрешит ему вздремнуть, но можно было бы посидеть на старом черном диване. Ночь выдалась напряженной. Вьюга за окно время от времени била хвойными ветками в стекло, действуя на нервы. Рядовой замер, заметив в комнате еще одного человека. Тот самый, попавший под горячую руку. Это был мужчина лет семидесяти. Небольшого роста, худенький, с седыми волосами и маленькой бородой. Один глаз был давно подбит и старик не мог открыть его полностью. Он производил впечатление уставшего от всего человека.
У окна стояла молодая девушка в фуфайке – одна из партизан. Одежда была ей явно не по размеру, казалось, она просто утопала в ней. Лица почти не было видно из-за плотного шарфа. Похоже, она следила за вторым пленником. Хотя что было следить за ним, за беспомощным на вид стариком? Неожиданно в комнату вошел Тихон и позвал девушку. «А ты следи за ним!» - сказал он Ваньке, показав на второго пленника. Едва Тихон и партизанка ушли, старик и Ванька переглянулись. Тот явно волновался, но слова сами вырвались из горла:
- Привет. Давно не видел я советских солдат… - старик замялся. А Ванька сразу напрягся. Пожилой мужчина был явно не русский, говорил с финским акцентом. – Как тебя зовут, парнишка?.. Прости, что прошу. У вас есть что-нибудь поесть? С едой у нас в селе беда! Этот офицер обещал мне принести еды, но…
- С чего у меня для вас что-то должно быть?! – гневно заговорил Ванька, сжав кулаки. – Этот финн на немцев работает. Погань, а не человек. А ты что, заодно с ним, ага?!
Старик изумился. Его глаза широко раскрылись.
- Прости, я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь?!
- Все вы такие, русских ненавидите. Знайте, вам не победить нас!
Старик посмотрел в окно, затем опустил голову. Душа и сердце наполнились тяжестью и болью. Жгучей и невыносимой. Не в том он возрасте, чтобы с жаром возражать, но сказать что-то требовалось:
- Не в первый раз мне уже так говорили. Сначала партизаны местные, но я им все объяснил…
Ванька молчал. Гнев еще кипел в его груди.
- Позволь мне рассказать о себе. Да, я финн. Жил в Германии, работал там. Супруга моя давно умерла. Я думал, что все изменится, но когда до власти дорвался Он… Ты знаешь, о ком я говорю. Я бежал к себе на родину, в Финляндию, но когда фашизм пришел и туда, я приехал к вам. Вы те, кто не стал терпеть его власть и жестокость… На родине мне не раз рассказывали про русских, какие вы плохие люди, но теперь я вижу, что вы никому не позволите отобрать у себя свободу и будете сражаться до конца.
Ваня чувствовал, как в душе возникает что-то светлое. Слова старика звучали сквозь слезы, капавшие на его черные штаны. Это была его душа, чувства и ощущения, которые не щадили остаток его жизни.
Рядовой встал с дивана, на мгновение вышел из комнаты и вернулся обратно. Старик поднял голову, утирая слезы с морщинистого лица. Ванька протянул мужчине несколько галет из своего сухпайка.
- Прости, что так резко говорил с вами…
- Ничего страшного, - старик жадно сразу сгрыз первую галету.
- Как так получилось, что вы оказались с этим офицером? Тихон сказал, что он якобы приходил к вам постоянно.
- Дело в том, что я массажист. У меня в семье этим занимались и отец, и дед, и прадед. Не знаю даже, как этот финн узнал об этом, но сразу приперся, фашистская морда! Говорит, проблемы у него со спиной, делай давай. А мне что делать? Пришлось. Он пообещал хоть что-то из еды приносить за старания.
- Теперь все понятно. Кстати, как вас зовут-то? Меня Ваня.
- Меня Руп.
Некоторое время они молчали. Старик торопливо расправился со второй галетой. Да, он действительно давно не ел.
- Я хотел помогать партизанам, но я слишком стар, - снова заговорил Руп. - Видя вас всех, что вы делаете… Как бы мне хотелось внести свою лепту в победу над этим проклятым фашизмом!
Старик опустил голову.
- Говоришь, у него проблемы со спиной сильные, и ты массажист?..
- Все верно.
- Кажется, у меня есть идея, как ты можешь внести свою лепту.
Не прошло и минуты, как Ванька вместе с дедом вышли в коридор.
- Руп, массаж мне сделаешь? – сразу обратился к нему Тихон, лежа на скамейке у порога и покуривая очередную самокрутку.
- Извините, но сейчас у нас другие планы, - ответил ему рядовой. - Товарищ капитан!
- Чего тебе, Ванька? – показался с кухни офицер с железной кружкой, из которой валил горячий пар. – А почему старик тут?
- Товарищ капитан, разрешите рассказать о своей идее…
- Здрасьте… - начал непринужденно Ванька, стоя перед финский офицером. Как же все это выглядело глупо, но ничего лучше он придумать не смог.
- Это еще что? – проговорил сидящий на стуле мужчина с язвительной улыбкой. Он все чаще и чаще сгибал и разгибал спину, не мог найти себе места. – Капитан не справился сам и решил развлечь меня молодняком? Какие же вы жалкие! Я бы советовал вам отпустить меня, пока у вас еще есть время.
- Вообще, мы тут узнали, что у вас есть некоторые проблемы со спиной… - проговорил с улыбкой Ваня. – И этот старик о ней заботился, - в этот момент в комнату вошел Руп.
- И что?..
- Ну, может мы бы смогли договориться? Руп начнет массаж делать, мы поговорим, может, вы расскажете нам хоть что-нибудь…
Петри озадаченно смотрел на Ваньку и думал, что перед ним стоит умалишенный. Его речи и просьбы… Парнишка вообще осознавал, насколько они никчёмны и бессмысленны? Вот так вот, за сеанс массажа, словно за порцию мороженного, он расскажет им все? Вздор! Тем временем старик подошёл к офицеру. Петри переводил взгляд с Ваньки на дверь, затем снова на Рупа. А что он теряет?.. Он им подыграет, но ничего не скажет, а вот проклятая спина… Он уже неделю не делал массаж. Тяжелая травма, полученная в боях еще в 41-ом году, часто давала о себе знать.
Финский офицер не спеша разделся до пояса и лег на столик рядом. Ванька даже принес для него одеяло. Петри занял удобное положение. Старик поднял руки, готовясь к процедуре, а затем принялся месить, будто тесто, покрытую шрамами спину. Сначала пальцы лишь немного «погружались» в кожу, охватывали каждый сантиметр измученной травмами прошлого плоти, соединялись с нервами, венами, поглощали все отрицательное. Ванька наблюдал и думал, что еще немного, и руки старика сольются со спиной финского офицера, станут одним целым. Парнишка перевел взгляд на Рупа... Лицо пожилого массажиста с едва угадывающейся улыбкой сохраняло спокойствие, словно он душой находился в другом, приятном для него месте. «Вот уж действительно занимается любимым делом!» - подумал про себя Ванька и кивнул. Тем временем финский офицер начал постанывать от удовольствия. Все спазмы и недомогания стремительно исчезали из тела.
- Я задам парочку вопросов, попробуйте хоть как-то ответить, ладно? – с широкой улыбкой обратился к нему Ванька.
Петри лишь усмехнулся на эти жалкие попытки что-то у него выудить.
Финский офицер так и не понял до конца, что произошло. Прямо сейчас он сидел в мрачной комнате для допросов, но ощущал себя, как в клетке со львом. Усатый полноватый немецкий офицер сидел перед ним, положив на стол тяжелую руку. Его жуткий взгляд пронизывал до костей. Но Петри держался изо всех сил. Он все же сам офицер и все еще оставался им, несмотря на произошедшее. Непроизвольно Петри часто оглядывался на двух застывших за спиной по стойке «смирно», словно оловянные солдатики, охранников.
- Значит, вы говорите, что не знаете, как русские узнали о системе безопасности на дамбе и аэродроме?..
- Так точно! - кивнул Петри, напряженно сглотнув.
Еще совсем недавно Петри смог сам возвратиться на аэродром после того, как его пленили советские разведчики. И вернулся он довольным! Мало того, что получил превосходный массаж, молчал всю процедуру, так и еще смог ночью сбежать. Русские, похоже, его даже не хватились. Однако приказ об уничтожении аэродрома все равно нужно было выполнить, поскольку фактически враги были совсем близко. Недолго поразмыслив, Петри решил нарушить приказ высшего командования. Ведь никто не знал, что он был в плену. И он ничего им не сказал. Даже при уничтожении аэродрома по приказу начальство все равно бы не погладило его по головке. Вместе этого, горя от ярости, Петри приказал собрать большой отряд и отправиться в село. Устроить облаву на местных жителей, найти и разобраться с неудачливыми разведчиками!
Но внезапно все пошло не так... Сначала была потеряна связь с охраной на дамбе. «Нас атаковали, я остался один… Пришлите подкрепление!» - кричал в рацию последний солдат, но его крики быстро захлебнулись и в эфире наступила тишина. «Эвакуируемся с аэродрома и взрывайте дамбу! Это диверсия!» - командовал Петри. Но тут красная сигнальная ракета осветила округу, изгоняя предрассветную тьму. Дозорные на вышках даже не успели среагировать. Кто-то меткими выстрелами снимал одного охранника за другим. «Да что тут происходит?!» - лицо Петри пошло красными пятнами.
В это же мгновение центральные ворота разнесло взрывом. На аэродром ворвались целая партизаны. Завязался отчаянный бой. Трассирующие пули прошивали пространство, прогремело еще несколько взрывов. Застигнутые врасплох финны несли тяжелые потери. Петри и оставшиеся солдаты сбежали на автомобиле. Отъехав, они активировали взрывчатку на дамбе. Все ожидали большого взрыва, но ничего не произошло. Тогда Петри приказал активировать взрывчатку на самом аэродроме. И снова ничего! Финский офицер не верил своим глазам.
Вскоре его встретил и задержал патруль немецких солдат из ближайшего города Юшкоозеро. Они сопроводили финского офицера к командованию. Естественно, оно уже было в курсе произошедшего на аэродроме.
- Я не понимаю, как русские обо всем узнали! Я им ничего не сказал, ни слова! Не могли же они прочитать мои мысли! – кричал Петри в комнате для допросов.
- Это не имеет значения. Вы предатель! Вы не только не выполнили приказ и самолично сдали врагу аэродром, так еще и сбежали! – яростно заключил немецкий офицер. – Вы будете расстреляны. Увести!
До самого последнего момента своего жизни Петри безуспешно понять, как этим русским удалось обвести его вокруг пальца, словно ребенка. Примерно в этом же самое время советские войска занял аэродром. Ванька и остальные разведчики вернулись в свою часть и были представлены к наградам, а парнишку официально приняли в ряды разведчиков. Генерал лично побеседовал с Ваней, и услышав, как они смогли разговорить того финского офицера, долго не мог отойти от удивления.
Ванька еще в Москве не раз читал о самых знаменитых профессиональных массажистах в истории. «Делая массаж – ты читаешь человека!» - говорили многие из них. Ванька и спросил об этом у Рупа: «Допустим, если я буду у него что-то спрашивать, но он не будет отвечать, ты по сокращениям его мышц на спине сможешь понять, какой ответ был бы правильным?..» Старик на мгновение задумался, посмотрел на свои руки. Он занимался этим тонким ремеслом всю жизнь, сливаясь с телами людей и чувствуя их души. «Нужно попробовать!» - кивнул старик. Во время массажа вопрос за вопросом сыпались на голову Петри, но он молчал, как рыба. А Руп чувствовал все. Ванька специально задавал вопросы так, чтобы ответить можно было только «да» или «нет». После каждого вопроса старик слегка кивал или отрицательно покачивал головой в зависимости от ответа. К концу массажа они знали все. Далее капитан предложил отпустить Петри, но сделать все так, чтобы он сам сбежал от них.
Никто не знает, применялись ли еще подобные техники массажа при допросах в войне, но Ванька верил всем сердцем в победу и теперь понимал… Что немец, что финн, даже предатели среди русских... У всех у них одно лицо, которому нельзя позволить сеять зло! И каждый готов внести свою лепту в победу.
