Любитель снежных лабиринтов
– Шшшшшшх! Шшшшх!
Жёлтый помпон Стёп Стёпыча плавно покачивался в такт движения лопаты. Снега навалило в этом году полно. Черныш, любимый пёс, резвился на расчищенной дорожке, пока хозяин окультуривал пространство. На голове Стёп Стёпыча поверх вязаной шапки – здоровенные наушники, в которых он напоминал Чебурашку, приплясывающего на заснеженном дворе… Движения ускорились:
– Шшшх! Шшшх! Шшшх!
Скорее всего, в наушниках заиграл рок, лопата заработала в резком темпе. Иногда Стёп Стёпыч начинал довольно ловко вытанцовывать брейк-данс прямо на снегу, когда было настроение. Это был виртуоз, владевший лопатой, как Ойстрах скрипкой. Хотя говорили, что ему лет двадцать, что он учится где-то на заочном и подрабатывает веб-дизайнером, но среди дворников ему не было равных.
Посмотрели бы вы, к примеру, как он прочищал дорожки после снегопада. Ведь он никогда не делал их по прямой линии, будто специально хотел заставить людей бежать к маршрутке или мусорным бакам по закрученной волнистой траектории. Начальник жилконторы Мухтар Султанаевич, приехавший к нам в Подмосковье из Закавказья и уже получивший солидную должность, никак не мог этого понять.
– Зачэм крывые дарожки? Чилавэк хочит на автобус бистрээ попасть! А ты его по лабырынту послал!
Стёп Стёпыч пожимал плечами и кивал головой. Теперь он делал одну дорожку прямую быстро и без удовольствия, а остальные волнистые долго и с любовью. Двор становился похож на причудливую графическую абстрактную картину. Такого не было ни в одном дворе.
Ребятня его обожала и за то, что он выделывал во дворе сеть лабиринтов, и за то, что всегда сооружал посередине горку, и за смешных снеговиков, в самых разных позах сидящих на скамейках к крайнему неудовольствию Черныша. Если Стёп Стёпыч нёс из магазина пакет с морковками, дети знали – это носы для снежных персонажей, и бежали на улицу помогать лепить. А как он заливал каток! Площадка становилась похожа на голубое зеркало.
В этом году Стёп Стёпыч превзошёл сам себя – он построил самую настоящую снежную крепость с амбразурами, зубцами и башнями. Сколько визгу было! Теперь каждый вечер устраивались снежковые баталии, в которых неизменно участвовал Черныш. Даже подростки отлипали от соцсетей и шли играть.
Близились новогодние каникулы. Мухтар Султанаевич вызвал подчиненных:
– Ёлку будэм ставить. Дают подъэмник на тры часа. Надо вэшать гырланды.
– Ёлка – это святое! – заметил Стёп Стёпыч и вызвался добровольцем.
Через окно на седьмом этаже мальчик пяти лет заворожённо смотрел как с картины подъёмника Стёп Стёпыч развешивал переливающуюся гирлянду на огромную ёлку. Неизменный помпон лимонно мелькал в темно-зелёной хвое. Черныш плясал внизу, заливаясь лаем.
– Мама, Васька хочет стать Бэтменом, – мальчик потянул за рукав светловолосую молоденькую женщину, – а Петька человеком-пауком.
– Вот как? А ты кем хочешь стать, Игорёк?
– А я дворником! Как Стёп Стёпыч. Это круто, мам.
Маму звали Анна, и она, надо сказать, украдкой частенько наблюдала за необычным дворником.
Елка сияла теперь каждый вечер. Игорёк с мамой любовались ею, когда возвращались из их детского сада, в котором мама Игорька работала воспитательницей. Отец мальчика давно покинул и семью, и страну, поэтому жили они вдвоём. В этот вечер они навещали бабушку и припозднились.
Было совсем темно и безлюдно, только где-то в конце двора шуршала лопата Стёп Стёпыча. Начиналась метель. Они поспешили домой, но в эту самую минуту из темного подъезда показался незнакомец.
Всё произошло неожиданно. Он выхватил сумку из рук Анны и, толкнув, сбил её с ног.
– Мамаааа!
Буквально через минуту рядом возник Стёп Стёпыч. Черныш, свирепо рыча, догнал вора и волчьей хваткой вцепился в его ногу, вынудив бросить украденную сумку. Стёп Стёпыч ринулся к Анне, которая лежала без сознания, ударившись при падении головой. Игорек размазывал варежкой слёзы и с испугом смотрел на мать.
– Не реви! Всё будет хорошо. Где ваша квартира? Ключи есть?
–В сумке у мамыыыы, – сквозь всхлипывания выдавил Игорёк.
Врач со скорой устало говорил Стёп Стёпычу:
– Постельный режим! Ну и завтра к участковому врачу. А за женой присматривайте! Если будет кружиться голова, пусть пьёт вот это лекарство.
Стёп Стёпыч покраснел, помял в руках свою жёлтую шапку, но возражать не стал, молча кивнул. Успокоившийся Игорёк спал в обнимку с Чернышом. Врач удалился. Анна смущённо посмотрела на Стёп Стёпыча:
– Спасибо Вам! Мне уже лучше. Извините, что так вышло…
– Полицию я вызвал.
– Нет, не надо было! Скорее бы забыть всё это.
– Может быть, помощь моя нужна? Вы не стесняйтесь!
– Да нет. Хотя... мне неловко Вас просить, но нам в детский садик нужен Дед Мороз на утренник, а найти не можем. Коллектив у нас женский..., – Анна перешла на шепот, чтобы не услышал Игорёк.
– Вы хотите, чтобы я стал Дедом Морозом? – тоже прошептал Стёп Стёпыч озадаченно.
Анна смутилась и пожалела о своей просьбе:
– Вы извините, я понимаю – это, вероятно, глупо. Но у нас действительно безвыходная ситуация.
– Ну, если так...
«Сама только очнулась, а переживает по поводу Деда Мороза…» – подумал он.
Праздник вышел весёлый. Дед Мороз играл на гитаре и пел рэп про зайцев в новогоднем лесу, чем изумил заведующую и родителей, потом достал из мешка подарки и раздал детям. Игорёк, впервые после того нападения у подъезда, улыбнулся, когда получил за прочитанный стишок игрушечную рацию и конструктор.
С тех пор Стёп Стёпыч, покидав снег и прочистив дорожки, частенько заходил к своим новым друзьям. Ему нравилось смотреть, как Анна наливает чай, нравилась ее улыбка, светлые с отливом волосы, привычка смущаться. Правда, она не очень разбиралась в современных музыкальных стилях. Анна же замечала, как привязывался к Стёп Стёпычу Игорек, она и радовалась, и боялась того, что могло произойти. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, но только вскоре двор остался без дворника.
Стёп Стёпычу пришла повестка. Случилась мобилизация. Собирали его всем двором, даже прижимистый Мухтар Султанаевич выделил от жилконторы что-то вроде материальной поддержки в дорогу. Слёз было пролито немало, особенно расстроилась детвора. На пункте отправки перед народом выступил глава администрации, потом кто-то из военкомата. Были сказаны разные правильные слова. Потом все как-то замолчали, и тяжесть опустилась на души. Чтобы не затягивать паузу, скомандовали строиться.
Подали автобусы. Анна улучила минутку, подошла к Стёп Стёпычу и тихо сказала, чтобы никто не слышал:
– Стёпа, я буду ждать, если ты не против...
Стёп Стёпыч впервые обнял ее. Потом взял Игорька на руки и подбросил. Его ни разу никто не подбрасывал так, да еще на глазах у всех других детей. Это было здорово!
– Игорёк, тебе от меня задание: присмотри за мамой и за Чернышом! Сам понимаешь...
Игорёк серьёзно кивнул и взял Черныша за ошейник.
– Стёп Стёпыч,ты вернешься?
– Куда ж я денусь? Смотри, сколько снега, надо ж будет чистить.
– Я тоже хочу тебе сказать...
Стёп Стёпыч наклонился. Игорёк положил ему в руку что-то маленькое, завёрнутое в тетрадный листок:
– Только ты сейчас не смотри, потом посмотришь. Это мне наш батюшка дал.
Утром Игорёк выглянул в окно. Носы снеговиков поникли. Никто не прокладывал затейливых лабиринтов в снегу. Игорек взял лопатку и побежал во двор. Пыхтя с непривычки, он сделал дорожку «змейкой». Она получилась узкая и неровная как червячок, но немного напоминала те, что любил Стёп Стёпыч.
А поезд увозил новобранца всё дальше от родных мест, от Игорька, от Анны в вагоне, заполненном такими же как и он, нежданно-негаданно вытряхнутыми из привычной жизни парнями, для которых всё неотвратимее приближалась общая для всех и особая для каждого неизвестная пока неизбежность. Стёп Стёпыч надел свои чебурахообразные наушники и закрыл глаза. В них пели о счастье, о любви, о встречах после разлуки. Он нащупал крохотный свёрток в кармане и, вспомнив, развернул. На ладони лежала маленькая иконка Георгия Победоносца, подарок Игорька.
Жёлтый помпон Стёп Стёпыча плавно покачивался в такт движения лопаты. Снега навалило в этом году полно. Черныш, любимый пёс, резвился на расчищенной дорожке, пока хозяин окультуривал пространство. На голове Стёп Стёпыча поверх вязаной шапки – здоровенные наушники, в которых он напоминал Чебурашку, приплясывающего на заснеженном дворе… Движения ускорились:
– Шшшх! Шшшх! Шшшх!
Скорее всего, в наушниках заиграл рок, лопата заработала в резком темпе. Иногда Стёп Стёпыч начинал довольно ловко вытанцовывать брейк-данс прямо на снегу, когда было настроение. Это был виртуоз, владевший лопатой, как Ойстрах скрипкой. Хотя говорили, что ему лет двадцать, что он учится где-то на заочном и подрабатывает веб-дизайнером, но среди дворников ему не было равных.
Посмотрели бы вы, к примеру, как он прочищал дорожки после снегопада. Ведь он никогда не делал их по прямой линии, будто специально хотел заставить людей бежать к маршрутке или мусорным бакам по закрученной волнистой траектории. Начальник жилконторы Мухтар Султанаевич, приехавший к нам в Подмосковье из Закавказья и уже получивший солидную должность, никак не мог этого понять.
– Зачэм крывые дарожки? Чилавэк хочит на автобус бистрээ попасть! А ты его по лабырынту послал!
Стёп Стёпыч пожимал плечами и кивал головой. Теперь он делал одну дорожку прямую быстро и без удовольствия, а остальные волнистые долго и с любовью. Двор становился похож на причудливую графическую абстрактную картину. Такого не было ни в одном дворе.
Ребятня его обожала и за то, что он выделывал во дворе сеть лабиринтов, и за то, что всегда сооружал посередине горку, и за смешных снеговиков, в самых разных позах сидящих на скамейках к крайнему неудовольствию Черныша. Если Стёп Стёпыч нёс из магазина пакет с морковками, дети знали – это носы для снежных персонажей, и бежали на улицу помогать лепить. А как он заливал каток! Площадка становилась похожа на голубое зеркало.
В этом году Стёп Стёпыч превзошёл сам себя – он построил самую настоящую снежную крепость с амбразурами, зубцами и башнями. Сколько визгу было! Теперь каждый вечер устраивались снежковые баталии, в которых неизменно участвовал Черныш. Даже подростки отлипали от соцсетей и шли играть.
Близились новогодние каникулы. Мухтар Султанаевич вызвал подчиненных:
– Ёлку будэм ставить. Дают подъэмник на тры часа. Надо вэшать гырланды.
– Ёлка – это святое! – заметил Стёп Стёпыч и вызвался добровольцем.
Через окно на седьмом этаже мальчик пяти лет заворожённо смотрел как с картины подъёмника Стёп Стёпыч развешивал переливающуюся гирлянду на огромную ёлку. Неизменный помпон лимонно мелькал в темно-зелёной хвое. Черныш плясал внизу, заливаясь лаем.
– Мама, Васька хочет стать Бэтменом, – мальчик потянул за рукав светловолосую молоденькую женщину, – а Петька человеком-пауком.
– Вот как? А ты кем хочешь стать, Игорёк?
– А я дворником! Как Стёп Стёпыч. Это круто, мам.
Маму звали Анна, и она, надо сказать, украдкой частенько наблюдала за необычным дворником.
Елка сияла теперь каждый вечер. Игорёк с мамой любовались ею, когда возвращались из их детского сада, в котором мама Игорька работала воспитательницей. Отец мальчика давно покинул и семью, и страну, поэтому жили они вдвоём. В этот вечер они навещали бабушку и припозднились.
Было совсем темно и безлюдно, только где-то в конце двора шуршала лопата Стёп Стёпыча. Начиналась метель. Они поспешили домой, но в эту самую минуту из темного подъезда показался незнакомец.
Всё произошло неожиданно. Он выхватил сумку из рук Анны и, толкнув, сбил её с ног.
– Мамаааа!
Буквально через минуту рядом возник Стёп Стёпыч. Черныш, свирепо рыча, догнал вора и волчьей хваткой вцепился в его ногу, вынудив бросить украденную сумку. Стёп Стёпыч ринулся к Анне, которая лежала без сознания, ударившись при падении головой. Игорек размазывал варежкой слёзы и с испугом смотрел на мать.
– Не реви! Всё будет хорошо. Где ваша квартира? Ключи есть?
–В сумке у мамыыыы, – сквозь всхлипывания выдавил Игорёк.
Врач со скорой устало говорил Стёп Стёпычу:
– Постельный режим! Ну и завтра к участковому врачу. А за женой присматривайте! Если будет кружиться голова, пусть пьёт вот это лекарство.
Стёп Стёпыч покраснел, помял в руках свою жёлтую шапку, но возражать не стал, молча кивнул. Успокоившийся Игорёк спал в обнимку с Чернышом. Врач удалился. Анна смущённо посмотрела на Стёп Стёпыча:
– Спасибо Вам! Мне уже лучше. Извините, что так вышло…
– Полицию я вызвал.
– Нет, не надо было! Скорее бы забыть всё это.
– Может быть, помощь моя нужна? Вы не стесняйтесь!
– Да нет. Хотя... мне неловко Вас просить, но нам в детский садик нужен Дед Мороз на утренник, а найти не можем. Коллектив у нас женский..., – Анна перешла на шепот, чтобы не услышал Игорёк.
– Вы хотите, чтобы я стал Дедом Морозом? – тоже прошептал Стёп Стёпыч озадаченно.
Анна смутилась и пожалела о своей просьбе:
– Вы извините, я понимаю – это, вероятно, глупо. Но у нас действительно безвыходная ситуация.
– Ну, если так...
«Сама только очнулась, а переживает по поводу Деда Мороза…» – подумал он.
Праздник вышел весёлый. Дед Мороз играл на гитаре и пел рэп про зайцев в новогоднем лесу, чем изумил заведующую и родителей, потом достал из мешка подарки и раздал детям. Игорёк, впервые после того нападения у подъезда, улыбнулся, когда получил за прочитанный стишок игрушечную рацию и конструктор.
С тех пор Стёп Стёпыч, покидав снег и прочистив дорожки, частенько заходил к своим новым друзьям. Ему нравилось смотреть, как Анна наливает чай, нравилась ее улыбка, светлые с отливом волосы, привычка смущаться. Правда, она не очень разбиралась в современных музыкальных стилях. Анна же замечала, как привязывался к Стёп Стёпычу Игорек, она и радовалась, и боялась того, что могло произойти. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, но только вскоре двор остался без дворника.
Стёп Стёпычу пришла повестка. Случилась мобилизация. Собирали его всем двором, даже прижимистый Мухтар Султанаевич выделил от жилконторы что-то вроде материальной поддержки в дорогу. Слёз было пролито немало, особенно расстроилась детвора. На пункте отправки перед народом выступил глава администрации, потом кто-то из военкомата. Были сказаны разные правильные слова. Потом все как-то замолчали, и тяжесть опустилась на души. Чтобы не затягивать паузу, скомандовали строиться.
Подали автобусы. Анна улучила минутку, подошла к Стёп Стёпычу и тихо сказала, чтобы никто не слышал:
– Стёпа, я буду ждать, если ты не против...
Стёп Стёпыч впервые обнял ее. Потом взял Игорька на руки и подбросил. Его ни разу никто не подбрасывал так, да еще на глазах у всех других детей. Это было здорово!
– Игорёк, тебе от меня задание: присмотри за мамой и за Чернышом! Сам понимаешь...
Игорёк серьёзно кивнул и взял Черныша за ошейник.
– Стёп Стёпыч,ты вернешься?
– Куда ж я денусь? Смотри, сколько снега, надо ж будет чистить.
– Я тоже хочу тебе сказать...
Стёп Стёпыч наклонился. Игорёк положил ему в руку что-то маленькое, завёрнутое в тетрадный листок:
– Только ты сейчас не смотри, потом посмотришь. Это мне наш батюшка дал.
Утром Игорёк выглянул в окно. Носы снеговиков поникли. Никто не прокладывал затейливых лабиринтов в снегу. Игорек взял лопатку и побежал во двор. Пыхтя с непривычки, он сделал дорожку «змейкой». Она получилась узкая и неровная как червячок, но немного напоминала те, что любил Стёп Стёпыч.
А поезд увозил новобранца всё дальше от родных мест, от Игорька, от Анны в вагоне, заполненном такими же как и он, нежданно-негаданно вытряхнутыми из привычной жизни парнями, для которых всё неотвратимее приближалась общая для всех и особая для каждого неизвестная пока неизбежность. Стёп Стёпыч надел свои чебурахообразные наушники и закрыл глаза. В них пели о счастье, о любви, о встречах после разлуки. Он нащупал крохотный свёрток в кармане и, вспомнив, развернул. На ладони лежала маленькая иконка Георгия Победоносца, подарок Игорька.
