***
Не время жить, но и не время умирать.
Тогда дай знать, когда случится,
Когда комета в небе или колесница,
Огнём и искрами устанет повторять.
И рак не просвистит, а прокукует,
Когда на камне трещина пойдёт.
И жареный петух когда не клюнет,
А просто молча наземь упадёт.
Отложим жизнь, замедлим, умоляю!
И бог с ним рай, отложим на чуть-чуть,
Мы толком не живём – лишь умираем.
К чему нам начинать нелёгкий путь?
Нет друг, топись ты сам в слезах безделья,
А я поэт! И моё слово – крах ему!
Мне жизнь без смерти вовсе ни к чему,
Страданий омут мне милей зачахлой кельи.
Я Жизнь впускаю в жизнь! И мне,
Где вал девятый, где раскаты грома,
И я на всей Земле как дома,
А ты как гость лишь на её клочке.
Не время умирать, но время Жить!
Да так, чтоб эти птицы-колесницы
С небес попадали, успевши восхититься,
И наперебой просили б повторить.
***
Ляг под воздух.
Безучастье.
Посмотри на скрежет дня.
Моя юность – ты ненастье,
Отвернулась от меня.
Что я сделал ей такого,
Почему так холодна?
Зрелость лёгкою рукою
Мне на верность отдана.
Я готов её лелеять,
Я готов её беречь.
Но мне юность обещала
Гор свороченных не счесть.
И с кого просить долги мне,
Сам я должен стал кому?
Если зрелость тоже лгунья –
Мне такое ни к чему.
И лишь старость откровенна:
Не спеши, мол, всё прошло.
Всё, что было – было бренно,
Всё, что будет – ничего.
"Как же ничего?!" – спрошу я,
Если вот сейчас я здесь?
Может старость, зрелость, юность
В каждом миге нашем есть?
В каждом миге выбираю,
Кем мне быть, кого любить,
Беспричинно умираю
Или начинаю жить.
В каждом миге я решаю
Будет следующий иль нет,
След за следом оставляю
Сквозь бытийный трафарет.
И вопросы и ответы
Каждый миг во мне живут.
Но сознания советы
С искренностью бой ведут.
Лёг под воздух.
Безучастье.
Происходит ну и пусть.
Юность – ты мне словно счастье,
Жизнь – ты больше мне не грусть.
***
Вчера Толстого видел на помойке,
И сердце охватила дрожь.
Когда-нибудь и я достоин буду
Вот так вот на земле лежать да в дождь.
А он великим был, великим и остался,
И лист изорванный его не осквернит,
Испачкался, истлел и замарался,
Но в стёртых буквах истину хранит.
Любить людей, да так, чтоб сил!
Не оставалось ни на что другое,
Понять себя, других понять и в мир,
Бросать открытость легкою рукою.
Прощать за то, что книги предают,
Живут не как хотят, а как придётся.
В умах, сердцах и душах создавать уют,
И греть любимых. Да теплее солнца!
Роняют люди истину не зря,
Пусть подбирает тот, кто посмелее,
И сострадая, злобы не тая,
Обратно принесёт к закрытой двери.
***
Друг, поэт! Прочти не скупо,
А с усилием прочти!
Этот стих писал я утром
С трех часов и до шести.
В первый час хотел вложить я
Всю любовь и красоту,
Мирной ночи покрывалом
Успокоить суету.
Во второй вложил я счастье
И кусочек доброты,
Чтобы ты, мой друг, в ненастье
Не терял нить чистоты.
В третий час я предрассветный
Состраданье притаил,
Пусть живёт внутри. Искусно
Всех нас делая людьми.
И напомнил луч заветный,
Что не вечна эта ночь,
Настаëт момент рассветный
Провожает думы прочь.
Отложил письмо и вспомнил
Кто есть люди, чем живут.
И щепотку грусти нежной
Бросил я на пять минут.
***
В этот вечер потаённый
Средь затишья и дремот
Шёл по тропке я влюблённый
В сокровенный небосвод.
Грешной поступью петляя,
За домами вдоль полей
Восходил на небосводе
Лик причастности моей
И вдохнул я вволю неба
Прислонись ко мне Земля
И слагала Андромеда
Путь в ночи таким как я.
Пропылит вечерний ветер
Оградит от бед луна
Мысли я ясней не встретил
Что нужна мне лишь она
Откровенней тёмной ночи
Обнаженнее чем крик
Проще каждой этой строчки
Показался мне тот миг...
И хочу всем сердцем верить,
Что я в этом не один
И на всём живом просторе
Пусть хоть с кем-нибудь един.
Тёплый вечер не ответил
Оставался лишь покой
Меж родной землёй и небом
Пахнет счастьем и тоской.
***
И вроде бы слова нашёл,
Момент запечатлён,
Удастся ли когда
Прожить его по-новой?
И чтобы с человеком тем,
И чтоб с погодой той,
И в месте, где когда-то
Смотрели на восходы.
И чтоб не думать -
Знать. Всё счастье наперёд,
И где в начале жизни
Любили вдох за вдохом.
И за руку лишь взять
Того, кто точно тот.
А в старости отнять
Да выйти за ворота.
Не вместе, но едино,
Не в путь, а вникуда.
И снова как в начале
Слегка побыть собою.
И через сотню лет
Засветит та звезда,
И выстроится в ряд
На небе с той звездою.
***
Я когда-нибудь умру...
Ну и что? Потом воскресну!
Светом песни Поднебесной,
Изморозью по утру.
Может быть я побываю
Там где никогда я не был
Стану каплей океана
Пылью буду на ветру
Я когда-нибудь умру
Ну и что? Все умирают!
Остановки жизнь не знает
Ну и я не буду знать.
Не в погоне, не в трамвае
На Земле и рядом с вами
От рождения до смерти
Чинно буду умирать.
***
Я вёл кота в последний путь
Он шёл нелепо, спотыкался
Глотая воздух как-нибудь
Привстал на лапу, приподнялся
"Неужто всё? Сейчас?" - читалось
В прозрачном взгляде из стекла
"Прости, хозяин, сбился малость"
Сомкнулись лапа и рука.
"Мы поживём еще, ведь правда?
Хоть две секунды. Поживем..."
Теплом открылось всё, что ладно
И тут же растворилось в нём.
И он пожил. И два мгновенья
Длинною в жизнь пришлись, а там
Он черпал ласку без сомненья,
Бодрился глупый мальчуган
И в этой жизни как в записке
Всё только важное и лишь
Про баловство да про сосиски
У сердца с лапой говоришь.
Но есть черёд всему на свете,
И что-то дёрнуло в груди
Секунды ринулись как ветер,
Кота оставив позади.
В последний миг он не споткнулся
Заботой неги окружён
И если б мог, то улыбнулся:
"Прощай, прощай, родимый дом"
И всё как было - так и будет.
Мгновенья призваны бежать
Но и коты хотят, и люди
Их иногда чуть задержать.
Зачем же ждать всю жизнь момента,
Бояться важное спугнуть?
Ведь мы с рождения до смерти
Шагаем в свой последний путь.
***
Судьба письма не так красна,
Как жизнью писаный сюжет,
Я матери своей послал,
Когда мне было двадцать лет.
И в том письме с тоской вприкуску
Про завтрак, ужин и обед,
По бытовому, да по-русски
Писал я матери: "привет..."
Где было нужно я молчал,
Строкой неровной и белëсой,
И расползалась под пером,
Тревоги муть, как ил под плëсом.
И важных слов наговорил,
Про детство дважды-трижды вспомнил,
Про то как в школу не ходил,
Про грустную качель и дворик.
Всю ночь не спал – писал письмо
Красиво все-таки случилось
Что мысль пришла мне, как в кино,
Что всё мне вроде бы приснилось.
Но почтальона злого жест
Простой и душный как копейка,
На том письме поставил крест,
По швам трещала душегрейка.
А, может быть, не почтальон,
Из сумки выпало – бывает.
Его теперь уж не сыскать,
Как снег весной слова растают.
А вместе с ними то тепло,
И важные слова про детство,
Сюжет, который из кино,
Тревог и радостей соседство.
Их нет! А нет ли? Есть! Остались,
В душе и памяти моей,
Друзья, почаще признавайтесь,
В любви вы матери своей.
***
Я хватаю простуженным горлом
последние нотки апреля.
Я смотрю на заплаканный полдень,
Сквозь велюровый запах отеля.
Это всё мне знакомо до дрожи,
Но где тот с кем могу поделиться?
И усталость морщинистой кожи,
Через зеркало в разум стучится.
"Нет" – смеюсь, – "уж не будет апрелей!"
Всё уж было тогда, понарошку.
Сквозь настойчивость бьющей капели
Вспомнил я свою первую кошку.
И ребят с кем понарошку мы жили,
Каждый миг, не считая богатством,
Зимний двор, где из снега лепили,
Понарошку взрослея авансом.
Запах дома и скрип половицы,
Не хватало мне мать ещё вспомнить.
А вот и она уже с кухни бранится,
Понарошку... несерьёзно.
Каждый миг я готовился к жизни,
И весь путь по карте наметил.
Понарошку я стал стариком,
А серьёзности так и не встретил.
И где тот с кем могу поделиться?
Неужели ушёл понарошку?
За настойчивым звоном капели
Я опять вспоминаю про кошку...
Я хватаю последние нотки.
Не апреля, свои я хватаю.
Эти нотки – мои одногодки.
Понарошку и я исчезаю.
Не время жить, но и не время умирать.
Тогда дай знать, когда случится,
Когда комета в небе или колесница,
Огнём и искрами устанет повторять.
И рак не просвистит, а прокукует,
Когда на камне трещина пойдёт.
И жареный петух когда не клюнет,
А просто молча наземь упадёт.
Отложим жизнь, замедлим, умоляю!
И бог с ним рай, отложим на чуть-чуть,
Мы толком не живём – лишь умираем.
К чему нам начинать нелёгкий путь?
Нет друг, топись ты сам в слезах безделья,
А я поэт! И моё слово – крах ему!
Мне жизнь без смерти вовсе ни к чему,
Страданий омут мне милей зачахлой кельи.
Я Жизнь впускаю в жизнь! И мне,
Где вал девятый, где раскаты грома,
И я на всей Земле как дома,
А ты как гость лишь на её клочке.
Не время умирать, но время Жить!
Да так, чтоб эти птицы-колесницы
С небес попадали, успевши восхититься,
И наперебой просили б повторить.
***
Ляг под воздух.
Безучастье.
Посмотри на скрежет дня.
Моя юность – ты ненастье,
Отвернулась от меня.
Что я сделал ей такого,
Почему так холодна?
Зрелость лёгкою рукою
Мне на верность отдана.
Я готов её лелеять,
Я готов её беречь.
Но мне юность обещала
Гор свороченных не счесть.
И с кого просить долги мне,
Сам я должен стал кому?
Если зрелость тоже лгунья –
Мне такое ни к чему.
И лишь старость откровенна:
Не спеши, мол, всё прошло.
Всё, что было – было бренно,
Всё, что будет – ничего.
"Как же ничего?!" – спрошу я,
Если вот сейчас я здесь?
Может старость, зрелость, юность
В каждом миге нашем есть?
В каждом миге выбираю,
Кем мне быть, кого любить,
Беспричинно умираю
Или начинаю жить.
В каждом миге я решаю
Будет следующий иль нет,
След за следом оставляю
Сквозь бытийный трафарет.
И вопросы и ответы
Каждый миг во мне живут.
Но сознания советы
С искренностью бой ведут.
Лёг под воздух.
Безучастье.
Происходит ну и пусть.
Юность – ты мне словно счастье,
Жизнь – ты больше мне не грусть.
***
Вчера Толстого видел на помойке,
И сердце охватила дрожь.
Когда-нибудь и я достоин буду
Вот так вот на земле лежать да в дождь.
А он великим был, великим и остался,
И лист изорванный его не осквернит,
Испачкался, истлел и замарался,
Но в стёртых буквах истину хранит.
Любить людей, да так, чтоб сил!
Не оставалось ни на что другое,
Понять себя, других понять и в мир,
Бросать открытость легкою рукою.
Прощать за то, что книги предают,
Живут не как хотят, а как придётся.
В умах, сердцах и душах создавать уют,
И греть любимых. Да теплее солнца!
Роняют люди истину не зря,
Пусть подбирает тот, кто посмелее,
И сострадая, злобы не тая,
Обратно принесёт к закрытой двери.
***
Друг, поэт! Прочти не скупо,
А с усилием прочти!
Этот стих писал я утром
С трех часов и до шести.
В первый час хотел вложить я
Всю любовь и красоту,
Мирной ночи покрывалом
Успокоить суету.
Во второй вложил я счастье
И кусочек доброты,
Чтобы ты, мой друг, в ненастье
Не терял нить чистоты.
В третий час я предрассветный
Состраданье притаил,
Пусть живёт внутри. Искусно
Всех нас делая людьми.
И напомнил луч заветный,
Что не вечна эта ночь,
Настаëт момент рассветный
Провожает думы прочь.
Отложил письмо и вспомнил
Кто есть люди, чем живут.
И щепотку грусти нежной
Бросил я на пять минут.
***
В этот вечер потаённый
Средь затишья и дремот
Шёл по тропке я влюблённый
В сокровенный небосвод.
Грешной поступью петляя,
За домами вдоль полей
Восходил на небосводе
Лик причастности моей
И вдохнул я вволю неба
Прислонись ко мне Земля
И слагала Андромеда
Путь в ночи таким как я.
Пропылит вечерний ветер
Оградит от бед луна
Мысли я ясней не встретил
Что нужна мне лишь она
Откровенней тёмной ночи
Обнаженнее чем крик
Проще каждой этой строчки
Показался мне тот миг...
И хочу всем сердцем верить,
Что я в этом не один
И на всём живом просторе
Пусть хоть с кем-нибудь един.
Тёплый вечер не ответил
Оставался лишь покой
Меж родной землёй и небом
Пахнет счастьем и тоской.
***
И вроде бы слова нашёл,
Момент запечатлён,
Удастся ли когда
Прожить его по-новой?
И чтобы с человеком тем,
И чтоб с погодой той,
И в месте, где когда-то
Смотрели на восходы.
И чтоб не думать -
Знать. Всё счастье наперёд,
И где в начале жизни
Любили вдох за вдохом.
И за руку лишь взять
Того, кто точно тот.
А в старости отнять
Да выйти за ворота.
Не вместе, но едино,
Не в путь, а вникуда.
И снова как в начале
Слегка побыть собою.
И через сотню лет
Засветит та звезда,
И выстроится в ряд
На небе с той звездою.
***
Я когда-нибудь умру...
Ну и что? Потом воскресну!
Светом песни Поднебесной,
Изморозью по утру.
Может быть я побываю
Там где никогда я не был
Стану каплей океана
Пылью буду на ветру
Я когда-нибудь умру
Ну и что? Все умирают!
Остановки жизнь не знает
Ну и я не буду знать.
Не в погоне, не в трамвае
На Земле и рядом с вами
От рождения до смерти
Чинно буду умирать.
***
Я вёл кота в последний путь
Он шёл нелепо, спотыкался
Глотая воздух как-нибудь
Привстал на лапу, приподнялся
"Неужто всё? Сейчас?" - читалось
В прозрачном взгляде из стекла
"Прости, хозяин, сбился малость"
Сомкнулись лапа и рука.
"Мы поживём еще, ведь правда?
Хоть две секунды. Поживем..."
Теплом открылось всё, что ладно
И тут же растворилось в нём.
И он пожил. И два мгновенья
Длинною в жизнь пришлись, а там
Он черпал ласку без сомненья,
Бодрился глупый мальчуган
И в этой жизни как в записке
Всё только важное и лишь
Про баловство да про сосиски
У сердца с лапой говоришь.
Но есть черёд всему на свете,
И что-то дёрнуло в груди
Секунды ринулись как ветер,
Кота оставив позади.
В последний миг он не споткнулся
Заботой неги окружён
И если б мог, то улыбнулся:
"Прощай, прощай, родимый дом"
И всё как было - так и будет.
Мгновенья призваны бежать
Но и коты хотят, и люди
Их иногда чуть задержать.
Зачем же ждать всю жизнь момента,
Бояться важное спугнуть?
Ведь мы с рождения до смерти
Шагаем в свой последний путь.
***
Судьба письма не так красна,
Как жизнью писаный сюжет,
Я матери своей послал,
Когда мне было двадцать лет.
И в том письме с тоской вприкуску
Про завтрак, ужин и обед,
По бытовому, да по-русски
Писал я матери: "привет..."
Где было нужно я молчал,
Строкой неровной и белëсой,
И расползалась под пером,
Тревоги муть, как ил под плëсом.
И важных слов наговорил,
Про детство дважды-трижды вспомнил,
Про то как в школу не ходил,
Про грустную качель и дворик.
Всю ночь не спал – писал письмо
Красиво все-таки случилось
Что мысль пришла мне, как в кино,
Что всё мне вроде бы приснилось.
Но почтальона злого жест
Простой и душный как копейка,
На том письме поставил крест,
По швам трещала душегрейка.
А, может быть, не почтальон,
Из сумки выпало – бывает.
Его теперь уж не сыскать,
Как снег весной слова растают.
А вместе с ними то тепло,
И важные слова про детство,
Сюжет, который из кино,
Тревог и радостей соседство.
Их нет! А нет ли? Есть! Остались,
В душе и памяти моей,
Друзья, почаще признавайтесь,
В любви вы матери своей.
***
Я хватаю простуженным горлом
последние нотки апреля.
Я смотрю на заплаканный полдень,
Сквозь велюровый запах отеля.
Это всё мне знакомо до дрожи,
Но где тот с кем могу поделиться?
И усталость морщинистой кожи,
Через зеркало в разум стучится.
"Нет" – смеюсь, – "уж не будет апрелей!"
Всё уж было тогда, понарошку.
Сквозь настойчивость бьющей капели
Вспомнил я свою первую кошку.
И ребят с кем понарошку мы жили,
Каждый миг, не считая богатством,
Зимний двор, где из снега лепили,
Понарошку взрослея авансом.
Запах дома и скрип половицы,
Не хватало мне мать ещё вспомнить.
А вот и она уже с кухни бранится,
Понарошку... несерьёзно.
Каждый миг я готовился к жизни,
И весь путь по карте наметил.
Понарошку я стал стариком,
А серьёзности так и не встретил.
И где тот с кем могу поделиться?
Неужели ушёл понарошку?
За настойчивым звоном капели
Я опять вспоминаю про кошку...
Я хватаю последние нотки.
Не апреля, свои я хватаю.
Эти нотки – мои одногодки.
Понарошку и я исчезаю.
