"РАССВЕТ ПОЛНОЧИ"
«Рассвет полночи, или Созерцание славы, торжества и мудрости порфироносных, браноносных и мирных гениев России с исследованием дидактических, эротических и других разного рода в стихах и прозе опытов Семёна Боброва» и "Херсонида, или картина лучшего летнего дня в Херсонисе Таврическом» - изменённое название поэмы "Таврида", в которой описываются события одного дня в Крыму. Где главным персонажем является прекрасная крымская природа, наблюдения автора за её явлениями.
В 2022 году мне посчастливилось побывать на фестивале «Таврида.Арт», и мне очень понравилось - я привезла новых замечательных друзей, сувениры - воспоминания (слово «souvenir» в переводе с французского именно это и означает "воспоминание").
Короче - мне попалась на глаза книга под названием "Таврида или мой летний день в Таврическом Херсонисе" за авторством Семёна Сергеевича Боброва.
Как-то затерялось имя этого русского пиита за более громкими и славными именами наших великих классиков.
Насколько это заслуженно судить читателям. А между тем Семёну Боброву принадлежат первые стихотворные опыты в русской поэзии, описывающие природу и воспевающие историю и красоты нашего Крыма.
Я хочу сегодня познакомить вас с изданием, на мой взгляд, очень интересным, ведь 300 лет назад имя Семёна Боброва было наслуху у читающей публики.
«Рассвет полночи, или Созерцание славы, торжества и мудрости порфироносных, браноносных и мирных гениев России с исследованием дидактических, эротических и других разного рода в стихах и прозе опытов Семена Боброва»
Своеобычность творческого стиля Семёна Сергеевича Боброва была в том, что он наделял естественные природные явления сверхъестественной магической силой. Не у всех современников Семёна Боброва вызывало понимание и ободрение тяга поэта к сверхъестественному, поэтому его считали «поэтом-архаистом».
Губительная привязанность Семёна Сергеевича к алкоголю являлась причиной острых эпиграмм его выдающихся современников, например, К. Н. Батюшков довольно зло шутил:
«Как трудно Бибрису со славою ужиться!
Он пьёт, чтобы писать, и пишет, чтоб напиться!»
Зри! — как там дикий пар сизеет
И стелется между горами!
Зри! — там еще ужасна мгла
Над той синеющей дубравой
Растет, — густеет, — выспрь идет!
Се тот зловредный прах клубится,
Который зноем извлечен
Из сокровеннейших одров,
Где тайны руды спят во мраке,
Где воздух тайный, смертоносный,
Облегши темны минералы,
В покое роковом висит
И ждет путей, чтоб вспыхнуть с треском!
Се ключ, отколе прах исходит!
Он к темю сих хребтов влечется,
Сокрытый пламень заключая,
Сседается, — тучнеет, — вьется
И, лик светила закрывая,
Сиянье помрачает дня!
