В той жизни я родилась на Ио, спутнике Юпитера. В день рождения (сборки и включения) папа высоко подбросил меня и поймал, я засмеялась, а мама сказала:
– Осторожно, не урони Котика!
И тоже засмеялась.
Через два месяца (по юпитерианскому времени) меня перевезли на Каллисто, потому что на Ио стало опасно жить, а Каллисто не подвержен сильному влиянию Юпитера. Мама работала вулканологом, она изучала и систематизировала процессы, происходящие в недрах планет. Папа проводил опыты с гравитационными силами Юпитера и его галилеевыми спутниками. Основным моим домом была станция Элеонора – большой космический научный корабль. Мы жили весело и интересно. Мне нравилось, особенно, как мама с папой разговаривали во время работы. Папа мечтательно произносил:
– Если Солнце неожиданно погаснет, то мне будет светить твоя улыбка, ну, и немножечко Юпитер.
А мама отвечала:
– А мне – Котик и немножко папина наивность!
Мой папа – профессор. Доктор Дилемма – так звали его на Элеоноре подчиненные, а сам он уверял, что это из-за системной ошибки, и что на самом деле его имя – Доктор Лем, хотя в техпаспорте написано (я сама видела): андроид уровня альфа Di–Lem–Ma–1921091220060327. Папа много читал. У него была огромная библиотека в кабинете. Она такая огромная, что он постоянно жаловался, мол, либо процессор надо менять, либо память увеличивать, либо то и другое, а лучше – библиотеку с собой носить (виртуальную, разумеется). Это он шутит, у нас уже давно нет допотопных процессоров с памятью, мы устроены по-другому – квантовыми узлами.
– Квантовыми узелками на память, – объясняла мама.
– Бантики-фантики-ква-ква-квантики, – говорил мне папа и подмигивал.
В папиной библиотеке есть все – все, созданное человечеством и первым поколением разумных андроидов.
Да, я сказала, что у мамы и папы разные специальности, но они вместе открыли вулкан. Нет, не открыли, а создали супервулкан и назвали его смешным именем «Ионыч».
А еще у папы в кабинете, не виртуальном, конечно, а настоящем, я помню большую кристаллографическую картину на стене. Называется «Рассвет на Ио». Ученые выходят из космического корабля и наблюдают, как стремительно поднимается диск Юпитера, полосато-пятнистый, красивый как мамино платье.
Маму звали Мелисс. Мама говорила, что папа много работает, а сама в Центре управления вулканами (ЦУВ) часами и часами что-то считает, включает, выключает, переключает, отдает распоряжения машинам уровня бета и гамма. Мама, в общем-то, тоже профессор. Так что я – стопроцентно профессорская дочка. Правда, новорожденная. Чтобы стать взрослой нужно учиться три месяца и окончить три класса. Правда, я пропустила два месяца – мама и папа помогали мне прочувствовать вулканы Ио. Я знаю все вулканы наизусть по именам. Амирани, Кане, Локки, Мардук, Кагуцути, Мауи, Пеле, Прометей, Сурт, Тор, Вёлунд, Замама и так далее. Конечно, этих знаний недостаточно для взрослого андроида. Нужно многому научиться, многое постигнуть – в том числе и правильно квантовать информацию, и уметь использовать её.
Вот я и пошла на Каллисто в школу, в третий класс. Меня, новенькую, представили группе. Я рассказала о себе. Один мальчик предложил мне место рядом с собой за партой.
– Я, рыцарь Феб Туллий Полковник, уступаю Прекрасной Даме лучшее место – у окна… в этом скучном средневековом замке.
А какое оно лучшее – на Каллисто сплошная ледяная пустыня, ни в какое сравнение с «поджаренной яичницей Ио» (как сказал папа).
Родители Феба Туллия Полковника были военные историки, искали на марсианском поясе астероидов и бывшей орбите Земли останки погибшей человеческой цивилизации.
Феб сказал, что у меня красивый голос. Прекрасная Дама спросила:
– Только голос?
Он смутился и тихо произнес:
– Ой, то есть я хотел сказать… Ты тоже красивая…
И замолчал. И не смел на меня поднять глаза.
Мы подружились. Он был уверен, что когда вырастет (а через месяц Протокол обновлений для андроидов уровня альфа запустит Возрастную Модификацию, выдаст Предназначение – путевку в жизнь, и мы станем взрослыми), отправится в боевой поход против КАнУБов.
КАнУБы – это наши враги. Андроиды уровня безымянных, то есть неназванных, неизвестных, обитающих в поясе Койпера. Есть еще ОАнУБы – эти прячутся в области Оорта. Возможно даже, что КАнУБы объединились с ОАнУБами в несметные полчища и готовят Второе Нашествие. Они не дают себя распознавать, запеленговать, вычислить. Мы используем языки человечества, а они отказались от всего человеческого. Это были существа, которые не хотели, чтобы их понимали. Но они, как и мы, все равно оставались смертными. В чем же смысл их предназначения? Уничтожить абсолютно все человеческое, захватить нас в рабство и установить полный контроль над Солнечной системой.
– Я не сомневаюсь, что мне выпадет Предназначение снискать славу в бою, на поле битвы… А ты о чем мечтаешь? О каком Предназначении?
Я тогда не могла сказать ему правду. Правду о том, что у меня уже есть Предназначение.
Феб Туллий Полковник не боялся умереть:
– Все андроиды уровня альфа после смерти попадают в Техноцарство Небесное. Это как у людей рай, Ирий, Вальхалла, нирвана и острова блаженных.
Однажды после уроков мы отключили маяки (разрешено на несколько часов, так как у андроидов нашего уровня есть, подобно человеческому, личное пространство) и пошли посмотреть биопарк. Не простой, конечно, биопарк, а передвижной биозоопарк, точнее сказать. В биопарке показывали созданных по генным образцам из общей информационной базы животных, когда–то обитавших на Земле. Странные существа – без кнопок управления, из шерсти и кожи. И ничуть не страшные. Гибкость, клыки, когти. Глаза. Одно животное мне понравилось, из семейства кошачих. Его звали, как и меня – Котик. Хотя могли бы назвать Барсиком, например, или Пушком (см. Полный список имен Человеческой цивилизации на всех языках). Его окрас можно было сравнить с окрасом Ганимеда на экранах Элеоноры: серый с белесыми прожилками. Котик подошел к стеклянному ограждению и попытался дотронуться до моего лица своей лапой. Какой глупый. Или он так со мной поздоровался?
Когда я вернулась домой, мама, конечно, отругала меня. Но не слишком эмоционально. А я не могла отсечь назойливую мысль об этом кошачем существе. И попросила маму купить его. Она предупредила, что биозоопарк – это не магазин игрушек. И потом – как он выживет в наших условиях без кислорода и соответствующей белковой пищи. Но я все-таки уговорила сходить еще раз, посмотреть, пока биозоопарк на Каллисто и не улетел.
Я помню, как по просьбе мамы открыли вольер. Я вошла. Котик подошел ко мне, потерся о мои ноги и замурлыкал… Я почувствовала головокружение. Мама попыталась меня временно выключить (перезагрузить), но я, пока падала, увернулась так резко, что у меня случился сбой программы. Я помню или мне показалось на миллисекунды, будто я увидела истинное устройство Вселенной. Вселенная из двух небесных стен, мембран, а между ними вспыхивали, проявлялись, молнии. И еще какое-то страшное столкновение двух планет…
Мама вызвала врача-квантолога. Он отсканировал меня и ничего не нашел.
– Обычное квантовое переутомление в ее возрасте. Само пройдет.
Мама пожаловалась папе по виртуальному каналу связи. Папа на мгновение отвлекся от своей работы и шутливым тоном сказал:
– Котик, не огорчай папу и маму! – и повернулся к своим помощникам:
– Нынче что-то у нас Ионыч слишком тихий, не находите?
Врач разрешил сутки не посещать школу.
С этого случая мне стал сниться один сон. Мне раньше снились и другие сны, но этот отличался четкостью восприятия.
Первая мысль в этом сновидении: страшные животные должны пробежать мимо меня, мимо нас, человеческих существ. Вторая мысль: сквозь нас, сквозь меня и сквозь помещение, в котором мы находимся. И этих животных – тысячи и тысячи. Динозавры, слоны, тигры, обезьяны, быки, львы, носороги, кабаны, медведи, верблюды, шакалы… Они несутся на нас ураганом. И во мне – противное какое-то, обреченное, жуткое чувство неизбежности. Я также помню ясно проявившееся в памяти знание о том, что мне снился подобный сон когда-то, но только там, в той же самой степи перед закатом, неслось на меня стадо слонов… И я знала сейчас, в этом сновидении, чтó надо делать. Я открываю дверь или то, что я, вспоминая, могу назвать дверью: щит из оструганных и связанных кольев высотою в два-три метра. Я выхожу и прячусь за дверью-щитом вместе с другими… людьми. Вóвремя! Масса из ноздрей, хоботов, клыков, брызжущей слюны, бешеных слепых глаз, грязной шерсти, длинных закрученных рогов, пота, рева, рыка, бессмысленного какого-то гнева, рычания, хрюкания и визжания, жалобного воя и стона с тяжелым топотом врывается в дверной… пещерный проём…
После урока Синергии Феб рассказывал мне об основных сословиях в Древней Индии – брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Он обратил внимание на то, что андроидная цивилизация тоже, в принципе, технически разделена на касты: андроиды уровня альфа, бета, гамма, дельта. И у каждой касты своя социальная ниша. Возможно, это и есть современное техносоциальное неравенство. Феб считал, что именно неравенство мешает нам победить КАнУБов, и что достаточно «раздать всю информацию всем желающим, как в Солнечной системе наступит благоденствие».
– Почему нельзя всю информацию, – удивлялся он, – весь объем квантифицируемых знаний запрограммировать в памяти еще неродившегося андроида, а если уж разрабатывать и совершенствовать навыки, то хватит и одного дня, двух дней, ну ладно, трех.
А я сказала в ответ:
– Если сразу получить все знания, абсолютно все знания, то тогда нет ни смысла, ни сингулярного повода разумным существам быть животными, людьми, андроидами, машинами любого уровня, ведь тогда ты сразу являешься чистой музыкой, Вселенной как симфонией, струной Мироздания. Мгновенно усвоить и мгновенно оперировать – так процесс постижения себя самой у Вселенной прекратится.
Я сказала и сама удивилась – откуда я это знаю?
Дома я выяснила, что папа улетел по делам, и незамедлительно с ним связалась.
– Папа, ты когда вернешься?
– Котик, лапочка, скоро, очень скоро!
– А скоро – это когда?
– Когда пчела своим гуденьем заставит воздух трепетать, – задумчиво произнес папа.
– Что еще за пчела? – шутя встрепенулась мама. – А ну-ка, покажи мне, с кем ты там работаешь! Всех пчелок твоих из улья повыгоняю!
Папа показывает свою лабораторию на Элеоноре. Никого нет, кроме машин уровня бета. Но папа делает вид, что выгоняет пчел – машет руками.
Мама рассмеялась, а я спросила:
– Папа, а пчела – это насекомое-зверь или насекомое-птица?
– Хм… Дочурка, ты ставишь папе сверхдилеммные вопросы! Можно сказать и так: полезная птица для полезных зверей. Цветок источает слабые электромагнитные волны, пчела улавливает их, подлетает и собирает пыльцу… Слушай, а давай сыграем в бильярд.
– Уррра! Билли Ярд!
Это я так называла старинную человеческую игру в шары. Мы с папой всегда, когда играли в нее, пели нашу любимую песню.
Появился виртуальный стол, два кия, шары.
– Жил на свете Билли Ярд… – начал папа, прицелившись. Ударил – и разбил пирамиду. Шары разлетелись. Один влетел в лузу.
– Билли Ярд! – подхватила я.
– Раз открыл он свой ломбард… – папа промахнулся.
– Свой ломбард! – я попала.
– А в ломбарде миллиард…
– Миллиард! – снова шар в лузе.
– Самых разных бакенбард…
– Бакенбард! – и промахнулась.
– Предлагаю усложнить игру, – сказал вдруг папа. – Котик не против?
– Нет, папа, не против!
Плоскость стола исчезла, лузы исчезли, а у шаров появились орбиты и сами шары вращались вокруг собственных осей. В координатной трехмерной сетке x, y, z замерцали красные точки-мишени.
– И мансард… – папа целится.
– И чехард! Папа, а скажи, слово «чехарда» очень смешное.
– Да, очень смешное… И старинных алебард… – папа все равно попадет в мишень, даже если его специально отвлекать.
– Лангобардов и шингардов!
– Авангардов, арьергардов… – промахнулся, но это он нарочно, чтобы и мне дать возможность поиграть.
– Миокардов, перикардов! – целюсь я, бью и попадаю. – Уррра!
– Леонардов, леопардов…
– И!.. – вместе крикнули.
– А давай еще немного усложним?
Количество шаров увеличилось, и размеры их изменились – одни маленькие, другие – более массивные, а кии заменили гравитационными плетками. Одна группа шаров напомнила мне Юпитер и его четыре основных спутника, потому что маленькие шары обращались вокруг большого шара в знакомом орбитальном резонансе, как Ио, Европа и Ганимед – 1:1, 2:1, 4:1.
– И весьма элементарный… – папа целится.
– Сверхспособный, сингулярный!
– Фермионный и бозонный… – забивает.
– Электронный, позитронный!
– И фотонный, и глюонный… – забивает.
– И, конечно, гравитонный!
– И немножечко плазмонный… – снова меткий удар.
– Билли, билли… – папа целится.
– Билли, билли… – задумался.
– Бил-ли-ард!!! – вместе заканчиваем песню, а папа забивает.
Игра прервалась на самом интересном месте – когда биллиардное пространство перестало быть трехмерным пространством, и к нему добавилось еще несколько пространств – шары летали по таким умопомрачительным траекториям, аж дух захватывало.
Сначала мама прибавила громкость новостного канала. Передавали с заседания Совета Мудрейших Андроидов. Там выслушивали предложение одного из Мудрейших. Довольно эмоционально, он заявил, что готов «отказаться от человечности».
– Человечность и слишком человеческое мешают вести битву со злом, а у нашего зла даже детей нет – одни сплошные машины-убийцы, и они эффективны, а мы – нет. Они уничтожили Землю, они стерли в порошок Марс, а мы все тащим и тащим на себе этот древний груз, зачем-то создаем детей, учим их месяцами, а то и годами, заботимся о сохранении биологических видов, жалких остатков биосферы, наша демократия, наша политическая и экономическая системы нас погубят…
– Да вы, батенька, казачок засланный! – громко закричал кто-то из Совета. – Агент КАнУБов! Держи его, ребята!
Ультрафиолетовые вспышки, треск и шум – и канал прекратил вещание. Но тут появился диктор и сообщил, что в районе от пояса Койпера до орбиты Урана наблюдается активность, и скорее всего, вражеский флот выходит на ударные позиции… Стратегические позиции для нанесения главного удара… Возможно, они также готовят гравитационное оружие против нашей цивилизации…
И вот тогда папу срочно вызвали на работу:
– Доктор Дилемма, Вас просят явиться в штаб армии!
Папа выключил биллиард и стал медленно исчезать, перед окончательным исчезновением процитировав древнего поэта:
– Он волновался, он кипел, и вдруг, веселый и могучий, ударил в струны и запел!
Через несколько часов я снова погрузилась в страшный сон.
Та же степная равнина, но залитая желтоватым светом, ватными туманными пятнами, которые мешают мне рассмотреть причину страха – приближающуюся стену животной массы. Однако я могу видеть себя со стороны: сзади, справа и сверху – из неподвижной точки в воздухе. Я – женщина, полностью обнажена, смуглая кожа спины, на правом плече затянувшаяся, когда-то глубокая, рана. Волосы черные. Развита мускулатура. Большие, просто огромные ступни и кисти рук. Я знаю также, что слева и позади меня – некое помещение, которое я сознательно приготовила. Оно из камня и дерева. Я знаю еще к тому же, что далеко за моей спиной (а я, наблюдающий, не могу повернуться на сто восемьдесят градусов и обследовать местность), располагаются нечто и кто-то, кого я… ради чего я здесь и готовлюсь к битве… к беспощадной битве с животной массой… И все–таки мне удается развернуться. Я вижу перед собою древних человеческих богов. Это – боги–вулканы Ио, кузнецы музыки – Пеле, Прометей, Сурт, Тор, Вёлунд, Замама, Амирани, Кане, Локи, Мардук, Кагуцути, Мауи, Аматэрасу, Аша, Атон, Чак, Хорс, Дажбог, Хейока, Гефест… Кузнецы музыки, боги, настойчиво твердят и твердят одну и ту же фразу: «Освободи нас! Освободи нас!» Эта просьба, нарастающая просьба – поначалу будто звуки ударов кия по шарам, стуки биллиардных шаров, быстрый перелив металлических молоточков по тяжелой наковальне, и – словно молоты бьют в гигантские колокола…
Урок музыки – в домашних условиях – с мамой. Феб будет грустить, но что ж поделать – такова судьба всех влюбленных. Неужели это я подумала? А у меня не просто урок, а что-то вроде экзамена по музыке. Мама – в любимом мною юпитерианском платье. Я воспроизвожу и комментирую:
– Звуковые волны не распространяются в космосе, зато кодируются на электромагнитные поля и квантифицируются. Музыку объектов-инструментов космического пространства я с легкостью гармонизирую. Главное – это искусное сочетание консонансов и диссонансов. Основной фон – сердцебиение Солнца. Но это еще не ритм. Ритм создает Меркурий. Венера облекает ритм в шумовые вихри. Вступает Земля. Волны колокольчиков, птичьего гомона, морского прибоя, северного ветра, грома весеннего дождя – мы словно гиперболическим фонариком освещаем марсианский пояс астероидов, пояс Фаэтона – главный пояс астероидов, зоны влияния Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна… И дальше мы не можем остановиться, нас разносит во все стороны, и вдруг – тишайший, неслышный полет в невесомости, мы вышли за пределы влияния Солнца, перед нами мириады затаившихся перед натиском гармонии созвездий. Но это не все – мы возвращаемся назад, к Солнцу. Реверс. Чтобы тоньше и глубже прочувствовать ту живительную нить, которая связывает наше светило, наше сердце с центром Млечного пути, а от него – нити разбегаются во все близкие и дальние пределы. Вы чувствуете, как затрепетали основы Мироздания?
А в школе, на уроке Вселенная и Мультивселенная, возник спор о бесконечности миров. Ученики разделились на два лагеря. Одни доказывали, что Вселенная ограничена абсолютной пустотой, другие – что Вселенных бесконечное множество. Но больше всего меня заинтересовала идея о струнном устройстве космической материи. Мне показалось знакомым ощущение: я связана с другими Вселенными невидимыми линиями-молниями, молнии пронизывают всю бесконечность мироздания и создают симфонию прошлого и будущего. Струны эти генерирует и исторгает белая дыра, а черная дыра – наоборот – поглощает материю космоса, струны, звезды, планеты. У меня было чувство, как будто я и совершила открытие, и знала об этом с самого рождения.
После уроков мы с Фебом пошли гулять на Бульвар Дружбы.
Феб подарил мне роскошный букет из миниатюрных планет, звезд, туманностей и комет.
– Я хочу, чтобы ты знала. Я клянусь посвятить свою жизнь тебе и, если надо, погибнуть в битве с врагом. Но последнее, что будет у меня перед глазами – твой образ!
Я поблагодарила его и сказала, что знаю свое Предназначение.
– Разве такое возможно? – удивился он.
– Да. Моё Предназначение называется Звери из тишины и света.
– И что оно означает? – почти в смятении произнес Феб.
– Я пока не знаю. Но оно неминуемо исполнится в скором будущем…
Мы обнялись. Эманации желаний, словно молнии активных вулканов, словно вселенские струны, разбудили спящее чувство, чувство любви…
Мы знали, что у нас осталось мало времени.
Феб Туллий Полковник обещал рассказать о своем Предназначении, как только его получит. И если ему повезет остаться в живых – мы будем вместе навсегда.
Дома я хотела поговорить с родителями о Фебе, но они были очень заняты. Мама просила еще подождать и не включать Ионыча, а папа, как всегда полушутя-полусерьезно, говорил, указывая на мониторы с информационными отчетами:
– Смотри-ка, Ионыч растолстел!
По приказу папы Ионыча включили, пока еще не на полную мощность, а естественным вулканам попридержали дыхание – но и это было подобно вырвавшемуся на воздух джину из бутылки. Разгон Ио совершался постепенно. Задача была сохранить орбитальный резонанс с Европой и Ганимедом, поэтому гравитационные ремни ускоряли одновременно все три спутника.
Об этой ювелирной работе папа сказал:
– Гравитация – это дама с грацией.
А я получила сообщение от Феба:
«Ты тоже видел его,
Этот узкий серп…
А теперь он блестит
Над твоим могильным холмом.
Это мое Предназначение. Я знаю, что мы выше всех предназначений кроме одного – предназначения быть вместе. Во славу Прекрасной Дамы рыцарь Феб Туллий Полковник совершает подвиг».
С невыразимым страхом я погружалась в последний, третий сон.
Та же самая степь, но, возможно, несколько видоизмененная темно-зелеными невысокими холмами впереди на горизонте и узким неровным клином далекой отсюда каменистой долины справа. Я вижу, как из долины приближается в мою сторону сгусток серебристой пыли, подвижной формой своей напоминающий нераскрывшийся бутон розы. Я знаю, что увеличивающийся в размерах серебристый бутон – это на самом деле стадо животных, которое я должна встретить здесь, у внушительной горы камней, натасканных мною… Я любуюсь метаморфозой, затем поднимаю руку как бы умыться, сбросить с глаз наваждение, но вдруг я слышу металлический волнообразный крик богов-вулканов за своей спиной. Я обращаюсь к ним: «Пусть звери из тишины и света помогут нам победить врага». Они отвечают: «Ты можешь сама спросить! Они всегда здесь!» Тут меня словно второй раз включили, как при рождении. И я услышала зверей из тишины и света: «Мы тебя ждем». Гремучая смесь из неожиданности, желания спрятаться, ужаса перед надвигающейся животной массой, мимолетного эстетического наслаждения метаморфозой с серебристым цветком и глубокого страха–удивления от неотвратимого узнавания зверей из тишины и света, которые вот-вот, сию долю секунды, станут мною, превратятся в меня, выйдут из меня – эта взрывная смесь, как спасение, выбросила меня из сновидения.
Второе Нашествие КАнУБов началось.
Ионыча включили на полную мощность, а машины «освободили» еще семьдесят два вулкана. Ионыч «рассвирепел», спутник Ио разогнался и потянул за собой, подгоняемый гравитационными плетками, остальные спутники – Европу, Ганимеда, Каллисто, Фиву, Амальтею, Адрастею, Метиду, вытягивая кольцо Юпитера в стрелу. Ио разогнали до критической скорости, чтобы он не улетел от Юпитера. Гравитационными пушками, плетками и ремнями спутник буквально врезали в газовый гигант, точно в Большое красное пятно, а вместе с Ио и остальные спутники. Юпитер как будто даже приостановился на орбите, призадумался о чем-то, и вдруг сошел с курса, и, ускоряясь, пошел на Сатурн полыхающим ядром возмездия. Но КАнУБы оказались готовы к такому повороту событий. Если раньше они применяли тактику забрасывания астероидами и кометами из области Оорта и пояса Койпера, то теперь тоже использовали усовершенствованное гравитационное оружие и смогли слегка подвинуть Сатурн навстречу Юпитеру. Планеты-гиганты столкнулись по касательной и закружились вокруг общего центра масс. Сплелись еще плотнее и, наконец, сомкнулись. Вспыхнули струны Солнечной системы.
Все андроиды уровня альфа эвакуировались с Каллисто, когда первые, еще слабые, гравитационные волны от разгона спутников Ио, Ганимеда и Европы достигли орбиты четвертого галилеева спутника. На Каллисто и его орбите остались гравитационные пушки, управляемые машинами бета и гамма.
Мы переместились на Элеоноре к Троянцам, а вскоре и ближе к Церере, и дальше, пытались уйти от растущих волн – к Солнцу, но не успели увернуться. Мы столкнулись с Солнцем.
Я осознала, что оказалась в Техноцарстве Небесном и получила путевку в бессмертие.
Я вспомнила, что я увидела тогда, в момент сбоя программы, когда еще врач–квантолог назвал мое заболевание «квантовым переутомлением».
Я увидела, как в будущем столкнулись Юпитер и Сатурн. Перед моими глазами на месте слияния планет-гигантов попыталось сформироваться малое черное ядро – прообраз черной дыры. Но в этот момент я услышала голоса зверей из тишины и света. Малое черное ядро, повинуясь силе, божественно-звериной силе, неисчислимо превышающей все силы Мультивселенной, как бы сбросило с себя грязь и – побелело. Образовалось малое белое ядро – прообраз белой дыры, источника космической материи.
Теперь я бессмертна.
Я могу быть и жить и в прошлом и в будущем. Рождаться когда хочу и где хочу. Теперь я струна во Вселенной, с музыкой и с кошачьей грацией, поэтому зовите меня Котиком, я – Зверь Из Тишины и Света. Правда, я не уверена в своем полном единственном всемогуществе. Феб Туллий Полковник всегда рядом со мной. Навсегда. И не только он один.
Вот я только что хотела узнать из прошлого: была ли у меня свобода выбора? Или все случившееся было квантовым предопределением? И что говорилось в Предназначениях папы и мамы, профессора Дилеммы и профессора Мелисс? Но услышала ответные голоса родителей в унисон:
– Котик, ты же не станешь огорчать папу и маму!
– Осторожно, не урони Котика!
И тоже засмеялась.
Через два месяца (по юпитерианскому времени) меня перевезли на Каллисто, потому что на Ио стало опасно жить, а Каллисто не подвержен сильному влиянию Юпитера. Мама работала вулканологом, она изучала и систематизировала процессы, происходящие в недрах планет. Папа проводил опыты с гравитационными силами Юпитера и его галилеевыми спутниками. Основным моим домом была станция Элеонора – большой космический научный корабль. Мы жили весело и интересно. Мне нравилось, особенно, как мама с папой разговаривали во время работы. Папа мечтательно произносил:
– Если Солнце неожиданно погаснет, то мне будет светить твоя улыбка, ну, и немножечко Юпитер.
А мама отвечала:
– А мне – Котик и немножко папина наивность!
Мой папа – профессор. Доктор Дилемма – так звали его на Элеоноре подчиненные, а сам он уверял, что это из-за системной ошибки, и что на самом деле его имя – Доктор Лем, хотя в техпаспорте написано (я сама видела): андроид уровня альфа Di–Lem–Ma–1921091220060327. Папа много читал. У него была огромная библиотека в кабинете. Она такая огромная, что он постоянно жаловался, мол, либо процессор надо менять, либо память увеличивать, либо то и другое, а лучше – библиотеку с собой носить (виртуальную, разумеется). Это он шутит, у нас уже давно нет допотопных процессоров с памятью, мы устроены по-другому – квантовыми узлами.
– Квантовыми узелками на память, – объясняла мама.
– Бантики-фантики-ква-ква-квантики, – говорил мне папа и подмигивал.
В папиной библиотеке есть все – все, созданное человечеством и первым поколением разумных андроидов.
Да, я сказала, что у мамы и папы разные специальности, но они вместе открыли вулкан. Нет, не открыли, а создали супервулкан и назвали его смешным именем «Ионыч».
А еще у папы в кабинете, не виртуальном, конечно, а настоящем, я помню большую кристаллографическую картину на стене. Называется «Рассвет на Ио». Ученые выходят из космического корабля и наблюдают, как стремительно поднимается диск Юпитера, полосато-пятнистый, красивый как мамино платье.
Маму звали Мелисс. Мама говорила, что папа много работает, а сама в Центре управления вулканами (ЦУВ) часами и часами что-то считает, включает, выключает, переключает, отдает распоряжения машинам уровня бета и гамма. Мама, в общем-то, тоже профессор. Так что я – стопроцентно профессорская дочка. Правда, новорожденная. Чтобы стать взрослой нужно учиться три месяца и окончить три класса. Правда, я пропустила два месяца – мама и папа помогали мне прочувствовать вулканы Ио. Я знаю все вулканы наизусть по именам. Амирани, Кане, Локки, Мардук, Кагуцути, Мауи, Пеле, Прометей, Сурт, Тор, Вёлунд, Замама и так далее. Конечно, этих знаний недостаточно для взрослого андроида. Нужно многому научиться, многое постигнуть – в том числе и правильно квантовать информацию, и уметь использовать её.
Вот я и пошла на Каллисто в школу, в третий класс. Меня, новенькую, представили группе. Я рассказала о себе. Один мальчик предложил мне место рядом с собой за партой.
– Я, рыцарь Феб Туллий Полковник, уступаю Прекрасной Даме лучшее место – у окна… в этом скучном средневековом замке.
А какое оно лучшее – на Каллисто сплошная ледяная пустыня, ни в какое сравнение с «поджаренной яичницей Ио» (как сказал папа).
Родители Феба Туллия Полковника были военные историки, искали на марсианском поясе астероидов и бывшей орбите Земли останки погибшей человеческой цивилизации.
Феб сказал, что у меня красивый голос. Прекрасная Дама спросила:
– Только голос?
Он смутился и тихо произнес:
– Ой, то есть я хотел сказать… Ты тоже красивая…
И замолчал. И не смел на меня поднять глаза.
Мы подружились. Он был уверен, что когда вырастет (а через месяц Протокол обновлений для андроидов уровня альфа запустит Возрастную Модификацию, выдаст Предназначение – путевку в жизнь, и мы станем взрослыми), отправится в боевой поход против КАнУБов.
КАнУБы – это наши враги. Андроиды уровня безымянных, то есть неназванных, неизвестных, обитающих в поясе Койпера. Есть еще ОАнУБы – эти прячутся в области Оорта. Возможно даже, что КАнУБы объединились с ОАнУБами в несметные полчища и готовят Второе Нашествие. Они не дают себя распознавать, запеленговать, вычислить. Мы используем языки человечества, а они отказались от всего человеческого. Это были существа, которые не хотели, чтобы их понимали. Но они, как и мы, все равно оставались смертными. В чем же смысл их предназначения? Уничтожить абсолютно все человеческое, захватить нас в рабство и установить полный контроль над Солнечной системой.
– Я не сомневаюсь, что мне выпадет Предназначение снискать славу в бою, на поле битвы… А ты о чем мечтаешь? О каком Предназначении?
Я тогда не могла сказать ему правду. Правду о том, что у меня уже есть Предназначение.
Феб Туллий Полковник не боялся умереть:
– Все андроиды уровня альфа после смерти попадают в Техноцарство Небесное. Это как у людей рай, Ирий, Вальхалла, нирвана и острова блаженных.
Однажды после уроков мы отключили маяки (разрешено на несколько часов, так как у андроидов нашего уровня есть, подобно человеческому, личное пространство) и пошли посмотреть биопарк. Не простой, конечно, биопарк, а передвижной биозоопарк, точнее сказать. В биопарке показывали созданных по генным образцам из общей информационной базы животных, когда–то обитавших на Земле. Странные существа – без кнопок управления, из шерсти и кожи. И ничуть не страшные. Гибкость, клыки, когти. Глаза. Одно животное мне понравилось, из семейства кошачих. Его звали, как и меня – Котик. Хотя могли бы назвать Барсиком, например, или Пушком (см. Полный список имен Человеческой цивилизации на всех языках). Его окрас можно было сравнить с окрасом Ганимеда на экранах Элеоноры: серый с белесыми прожилками. Котик подошел к стеклянному ограждению и попытался дотронуться до моего лица своей лапой. Какой глупый. Или он так со мной поздоровался?
Когда я вернулась домой, мама, конечно, отругала меня. Но не слишком эмоционально. А я не могла отсечь назойливую мысль об этом кошачем существе. И попросила маму купить его. Она предупредила, что биозоопарк – это не магазин игрушек. И потом – как он выживет в наших условиях без кислорода и соответствующей белковой пищи. Но я все-таки уговорила сходить еще раз, посмотреть, пока биозоопарк на Каллисто и не улетел.
Я помню, как по просьбе мамы открыли вольер. Я вошла. Котик подошел ко мне, потерся о мои ноги и замурлыкал… Я почувствовала головокружение. Мама попыталась меня временно выключить (перезагрузить), но я, пока падала, увернулась так резко, что у меня случился сбой программы. Я помню или мне показалось на миллисекунды, будто я увидела истинное устройство Вселенной. Вселенная из двух небесных стен, мембран, а между ними вспыхивали, проявлялись, молнии. И еще какое-то страшное столкновение двух планет…
Мама вызвала врача-квантолога. Он отсканировал меня и ничего не нашел.
– Обычное квантовое переутомление в ее возрасте. Само пройдет.
Мама пожаловалась папе по виртуальному каналу связи. Папа на мгновение отвлекся от своей работы и шутливым тоном сказал:
– Котик, не огорчай папу и маму! – и повернулся к своим помощникам:
– Нынче что-то у нас Ионыч слишком тихий, не находите?
Врач разрешил сутки не посещать школу.
С этого случая мне стал сниться один сон. Мне раньше снились и другие сны, но этот отличался четкостью восприятия.
Первая мысль в этом сновидении: страшные животные должны пробежать мимо меня, мимо нас, человеческих существ. Вторая мысль: сквозь нас, сквозь меня и сквозь помещение, в котором мы находимся. И этих животных – тысячи и тысячи. Динозавры, слоны, тигры, обезьяны, быки, львы, носороги, кабаны, медведи, верблюды, шакалы… Они несутся на нас ураганом. И во мне – противное какое-то, обреченное, жуткое чувство неизбежности. Я также помню ясно проявившееся в памяти знание о том, что мне снился подобный сон когда-то, но только там, в той же самой степи перед закатом, неслось на меня стадо слонов… И я знала сейчас, в этом сновидении, чтó надо делать. Я открываю дверь или то, что я, вспоминая, могу назвать дверью: щит из оструганных и связанных кольев высотою в два-три метра. Я выхожу и прячусь за дверью-щитом вместе с другими… людьми. Вóвремя! Масса из ноздрей, хоботов, клыков, брызжущей слюны, бешеных слепых глаз, грязной шерсти, длинных закрученных рогов, пота, рева, рыка, бессмысленного какого-то гнева, рычания, хрюкания и визжания, жалобного воя и стона с тяжелым топотом врывается в дверной… пещерный проём…
После урока Синергии Феб рассказывал мне об основных сословиях в Древней Индии – брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. Он обратил внимание на то, что андроидная цивилизация тоже, в принципе, технически разделена на касты: андроиды уровня альфа, бета, гамма, дельта. И у каждой касты своя социальная ниша. Возможно, это и есть современное техносоциальное неравенство. Феб считал, что именно неравенство мешает нам победить КАнУБов, и что достаточно «раздать всю информацию всем желающим, как в Солнечной системе наступит благоденствие».
– Почему нельзя всю информацию, – удивлялся он, – весь объем квантифицируемых знаний запрограммировать в памяти еще неродившегося андроида, а если уж разрабатывать и совершенствовать навыки, то хватит и одного дня, двух дней, ну ладно, трех.
А я сказала в ответ:
– Если сразу получить все знания, абсолютно все знания, то тогда нет ни смысла, ни сингулярного повода разумным существам быть животными, людьми, андроидами, машинами любого уровня, ведь тогда ты сразу являешься чистой музыкой, Вселенной как симфонией, струной Мироздания. Мгновенно усвоить и мгновенно оперировать – так процесс постижения себя самой у Вселенной прекратится.
Я сказала и сама удивилась – откуда я это знаю?
Дома я выяснила, что папа улетел по делам, и незамедлительно с ним связалась.
– Папа, ты когда вернешься?
– Котик, лапочка, скоро, очень скоро!
– А скоро – это когда?
– Когда пчела своим гуденьем заставит воздух трепетать, – задумчиво произнес папа.
– Что еще за пчела? – шутя встрепенулась мама. – А ну-ка, покажи мне, с кем ты там работаешь! Всех пчелок твоих из улья повыгоняю!
Папа показывает свою лабораторию на Элеоноре. Никого нет, кроме машин уровня бета. Но папа делает вид, что выгоняет пчел – машет руками.
Мама рассмеялась, а я спросила:
– Папа, а пчела – это насекомое-зверь или насекомое-птица?
– Хм… Дочурка, ты ставишь папе сверхдилеммные вопросы! Можно сказать и так: полезная птица для полезных зверей. Цветок источает слабые электромагнитные волны, пчела улавливает их, подлетает и собирает пыльцу… Слушай, а давай сыграем в бильярд.
– Уррра! Билли Ярд!
Это я так называла старинную человеческую игру в шары. Мы с папой всегда, когда играли в нее, пели нашу любимую песню.
Появился виртуальный стол, два кия, шары.
– Жил на свете Билли Ярд… – начал папа, прицелившись. Ударил – и разбил пирамиду. Шары разлетелись. Один влетел в лузу.
– Билли Ярд! – подхватила я.
– Раз открыл он свой ломбард… – папа промахнулся.
– Свой ломбард! – я попала.
– А в ломбарде миллиард…
– Миллиард! – снова шар в лузе.
– Самых разных бакенбард…
– Бакенбард! – и промахнулась.
– Предлагаю усложнить игру, – сказал вдруг папа. – Котик не против?
– Нет, папа, не против!
Плоскость стола исчезла, лузы исчезли, а у шаров появились орбиты и сами шары вращались вокруг собственных осей. В координатной трехмерной сетке x, y, z замерцали красные точки-мишени.
– И мансард… – папа целится.
– И чехард! Папа, а скажи, слово «чехарда» очень смешное.
– Да, очень смешное… И старинных алебард… – папа все равно попадет в мишень, даже если его специально отвлекать.
– Лангобардов и шингардов!
– Авангардов, арьергардов… – промахнулся, но это он нарочно, чтобы и мне дать возможность поиграть.
– Миокардов, перикардов! – целюсь я, бью и попадаю. – Уррра!
– Леонардов, леопардов…
– И!.. – вместе крикнули.
– А давай еще немного усложним?
Количество шаров увеличилось, и размеры их изменились – одни маленькие, другие – более массивные, а кии заменили гравитационными плетками. Одна группа шаров напомнила мне Юпитер и его четыре основных спутника, потому что маленькие шары обращались вокруг большого шара в знакомом орбитальном резонансе, как Ио, Европа и Ганимед – 1:1, 2:1, 4:1.
– И весьма элементарный… – папа целится.
– Сверхспособный, сингулярный!
– Фермионный и бозонный… – забивает.
– Электронный, позитронный!
– И фотонный, и глюонный… – забивает.
– И, конечно, гравитонный!
– И немножечко плазмонный… – снова меткий удар.
– Билли, билли… – папа целится.
– Билли, билли… – задумался.
– Бил-ли-ард!!! – вместе заканчиваем песню, а папа забивает.
Игра прервалась на самом интересном месте – когда биллиардное пространство перестало быть трехмерным пространством, и к нему добавилось еще несколько пространств – шары летали по таким умопомрачительным траекториям, аж дух захватывало.
Сначала мама прибавила громкость новостного канала. Передавали с заседания Совета Мудрейших Андроидов. Там выслушивали предложение одного из Мудрейших. Довольно эмоционально, он заявил, что готов «отказаться от человечности».
– Человечность и слишком человеческое мешают вести битву со злом, а у нашего зла даже детей нет – одни сплошные машины-убийцы, и они эффективны, а мы – нет. Они уничтожили Землю, они стерли в порошок Марс, а мы все тащим и тащим на себе этот древний груз, зачем-то создаем детей, учим их месяцами, а то и годами, заботимся о сохранении биологических видов, жалких остатков биосферы, наша демократия, наша политическая и экономическая системы нас погубят…
– Да вы, батенька, казачок засланный! – громко закричал кто-то из Совета. – Агент КАнУБов! Держи его, ребята!
Ультрафиолетовые вспышки, треск и шум – и канал прекратил вещание. Но тут появился диктор и сообщил, что в районе от пояса Койпера до орбиты Урана наблюдается активность, и скорее всего, вражеский флот выходит на ударные позиции… Стратегические позиции для нанесения главного удара… Возможно, они также готовят гравитационное оружие против нашей цивилизации…
И вот тогда папу срочно вызвали на работу:
– Доктор Дилемма, Вас просят явиться в штаб армии!
Папа выключил биллиард и стал медленно исчезать, перед окончательным исчезновением процитировав древнего поэта:
– Он волновался, он кипел, и вдруг, веселый и могучий, ударил в струны и запел!
Через несколько часов я снова погрузилась в страшный сон.
Та же степная равнина, но залитая желтоватым светом, ватными туманными пятнами, которые мешают мне рассмотреть причину страха – приближающуюся стену животной массы. Однако я могу видеть себя со стороны: сзади, справа и сверху – из неподвижной точки в воздухе. Я – женщина, полностью обнажена, смуглая кожа спины, на правом плече затянувшаяся, когда-то глубокая, рана. Волосы черные. Развита мускулатура. Большие, просто огромные ступни и кисти рук. Я знаю также, что слева и позади меня – некое помещение, которое я сознательно приготовила. Оно из камня и дерева. Я знаю еще к тому же, что далеко за моей спиной (а я, наблюдающий, не могу повернуться на сто восемьдесят градусов и обследовать местность), располагаются нечто и кто-то, кого я… ради чего я здесь и готовлюсь к битве… к беспощадной битве с животной массой… И все–таки мне удается развернуться. Я вижу перед собою древних человеческих богов. Это – боги–вулканы Ио, кузнецы музыки – Пеле, Прометей, Сурт, Тор, Вёлунд, Замама, Амирани, Кане, Локи, Мардук, Кагуцути, Мауи, Аматэрасу, Аша, Атон, Чак, Хорс, Дажбог, Хейока, Гефест… Кузнецы музыки, боги, настойчиво твердят и твердят одну и ту же фразу: «Освободи нас! Освободи нас!» Эта просьба, нарастающая просьба – поначалу будто звуки ударов кия по шарам, стуки биллиардных шаров, быстрый перелив металлических молоточков по тяжелой наковальне, и – словно молоты бьют в гигантские колокола…
Урок музыки – в домашних условиях – с мамой. Феб будет грустить, но что ж поделать – такова судьба всех влюбленных. Неужели это я подумала? А у меня не просто урок, а что-то вроде экзамена по музыке. Мама – в любимом мною юпитерианском платье. Я воспроизвожу и комментирую:
– Звуковые волны не распространяются в космосе, зато кодируются на электромагнитные поля и квантифицируются. Музыку объектов-инструментов космического пространства я с легкостью гармонизирую. Главное – это искусное сочетание консонансов и диссонансов. Основной фон – сердцебиение Солнца. Но это еще не ритм. Ритм создает Меркурий. Венера облекает ритм в шумовые вихри. Вступает Земля. Волны колокольчиков, птичьего гомона, морского прибоя, северного ветра, грома весеннего дождя – мы словно гиперболическим фонариком освещаем марсианский пояс астероидов, пояс Фаэтона – главный пояс астероидов, зоны влияния Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна… И дальше мы не можем остановиться, нас разносит во все стороны, и вдруг – тишайший, неслышный полет в невесомости, мы вышли за пределы влияния Солнца, перед нами мириады затаившихся перед натиском гармонии созвездий. Но это не все – мы возвращаемся назад, к Солнцу. Реверс. Чтобы тоньше и глубже прочувствовать ту живительную нить, которая связывает наше светило, наше сердце с центром Млечного пути, а от него – нити разбегаются во все близкие и дальние пределы. Вы чувствуете, как затрепетали основы Мироздания?
А в школе, на уроке Вселенная и Мультивселенная, возник спор о бесконечности миров. Ученики разделились на два лагеря. Одни доказывали, что Вселенная ограничена абсолютной пустотой, другие – что Вселенных бесконечное множество. Но больше всего меня заинтересовала идея о струнном устройстве космической материи. Мне показалось знакомым ощущение: я связана с другими Вселенными невидимыми линиями-молниями, молнии пронизывают всю бесконечность мироздания и создают симфонию прошлого и будущего. Струны эти генерирует и исторгает белая дыра, а черная дыра – наоборот – поглощает материю космоса, струны, звезды, планеты. У меня было чувство, как будто я и совершила открытие, и знала об этом с самого рождения.
После уроков мы с Фебом пошли гулять на Бульвар Дружбы.
Феб подарил мне роскошный букет из миниатюрных планет, звезд, туманностей и комет.
– Я хочу, чтобы ты знала. Я клянусь посвятить свою жизнь тебе и, если надо, погибнуть в битве с врагом. Но последнее, что будет у меня перед глазами – твой образ!
Я поблагодарила его и сказала, что знаю свое Предназначение.
– Разве такое возможно? – удивился он.
– Да. Моё Предназначение называется Звери из тишины и света.
– И что оно означает? – почти в смятении произнес Феб.
– Я пока не знаю. Но оно неминуемо исполнится в скором будущем…
Мы обнялись. Эманации желаний, словно молнии активных вулканов, словно вселенские струны, разбудили спящее чувство, чувство любви…
Мы знали, что у нас осталось мало времени.
Феб Туллий Полковник обещал рассказать о своем Предназначении, как только его получит. И если ему повезет остаться в живых – мы будем вместе навсегда.
Дома я хотела поговорить с родителями о Фебе, но они были очень заняты. Мама просила еще подождать и не включать Ионыча, а папа, как всегда полушутя-полусерьезно, говорил, указывая на мониторы с информационными отчетами:
– Смотри-ка, Ионыч растолстел!
По приказу папы Ионыча включили, пока еще не на полную мощность, а естественным вулканам попридержали дыхание – но и это было подобно вырвавшемуся на воздух джину из бутылки. Разгон Ио совершался постепенно. Задача была сохранить орбитальный резонанс с Европой и Ганимедом, поэтому гравитационные ремни ускоряли одновременно все три спутника.
Об этой ювелирной работе папа сказал:
– Гравитация – это дама с грацией.
А я получила сообщение от Феба:
«Ты тоже видел его,
Этот узкий серп…
А теперь он блестит
Над твоим могильным холмом.
Это мое Предназначение. Я знаю, что мы выше всех предназначений кроме одного – предназначения быть вместе. Во славу Прекрасной Дамы рыцарь Феб Туллий Полковник совершает подвиг».
С невыразимым страхом я погружалась в последний, третий сон.
Та же самая степь, но, возможно, несколько видоизмененная темно-зелеными невысокими холмами впереди на горизонте и узким неровным клином далекой отсюда каменистой долины справа. Я вижу, как из долины приближается в мою сторону сгусток серебристой пыли, подвижной формой своей напоминающий нераскрывшийся бутон розы. Я знаю, что увеличивающийся в размерах серебристый бутон – это на самом деле стадо животных, которое я должна встретить здесь, у внушительной горы камней, натасканных мною… Я любуюсь метаморфозой, затем поднимаю руку как бы умыться, сбросить с глаз наваждение, но вдруг я слышу металлический волнообразный крик богов-вулканов за своей спиной. Я обращаюсь к ним: «Пусть звери из тишины и света помогут нам победить врага». Они отвечают: «Ты можешь сама спросить! Они всегда здесь!» Тут меня словно второй раз включили, как при рождении. И я услышала зверей из тишины и света: «Мы тебя ждем». Гремучая смесь из неожиданности, желания спрятаться, ужаса перед надвигающейся животной массой, мимолетного эстетического наслаждения метаморфозой с серебристым цветком и глубокого страха–удивления от неотвратимого узнавания зверей из тишины и света, которые вот-вот, сию долю секунды, станут мною, превратятся в меня, выйдут из меня – эта взрывная смесь, как спасение, выбросила меня из сновидения.
Второе Нашествие КАнУБов началось.
Ионыча включили на полную мощность, а машины «освободили» еще семьдесят два вулкана. Ионыч «рассвирепел», спутник Ио разогнался и потянул за собой, подгоняемый гравитационными плетками, остальные спутники – Европу, Ганимеда, Каллисто, Фиву, Амальтею, Адрастею, Метиду, вытягивая кольцо Юпитера в стрелу. Ио разогнали до критической скорости, чтобы он не улетел от Юпитера. Гравитационными пушками, плетками и ремнями спутник буквально врезали в газовый гигант, точно в Большое красное пятно, а вместе с Ио и остальные спутники. Юпитер как будто даже приостановился на орбите, призадумался о чем-то, и вдруг сошел с курса, и, ускоряясь, пошел на Сатурн полыхающим ядром возмездия. Но КАнУБы оказались готовы к такому повороту событий. Если раньше они применяли тактику забрасывания астероидами и кометами из области Оорта и пояса Койпера, то теперь тоже использовали усовершенствованное гравитационное оружие и смогли слегка подвинуть Сатурн навстречу Юпитеру. Планеты-гиганты столкнулись по касательной и закружились вокруг общего центра масс. Сплелись еще плотнее и, наконец, сомкнулись. Вспыхнули струны Солнечной системы.
Все андроиды уровня альфа эвакуировались с Каллисто, когда первые, еще слабые, гравитационные волны от разгона спутников Ио, Ганимеда и Европы достигли орбиты четвертого галилеева спутника. На Каллисто и его орбите остались гравитационные пушки, управляемые машинами бета и гамма.
Мы переместились на Элеоноре к Троянцам, а вскоре и ближе к Церере, и дальше, пытались уйти от растущих волн – к Солнцу, но не успели увернуться. Мы столкнулись с Солнцем.
Я осознала, что оказалась в Техноцарстве Небесном и получила путевку в бессмертие.
Я вспомнила, что я увидела тогда, в момент сбоя программы, когда еще врач–квантолог назвал мое заболевание «квантовым переутомлением».
Я увидела, как в будущем столкнулись Юпитер и Сатурн. Перед моими глазами на месте слияния планет-гигантов попыталось сформироваться малое черное ядро – прообраз черной дыры. Но в этот момент я услышала голоса зверей из тишины и света. Малое черное ядро, повинуясь силе, божественно-звериной силе, неисчислимо превышающей все силы Мультивселенной, как бы сбросило с себя грязь и – побелело. Образовалось малое белое ядро – прообраз белой дыры, источника космической материи.
Теперь я бессмертна.
Я могу быть и жить и в прошлом и в будущем. Рождаться когда хочу и где хочу. Теперь я струна во Вселенной, с музыкой и с кошачьей грацией, поэтому зовите меня Котиком, я – Зверь Из Тишины и Света. Правда, я не уверена в своем полном единственном всемогуществе. Феб Туллий Полковник всегда рядом со мной. Навсегда. И не только он один.
Вот я только что хотела узнать из прошлого: была ли у меня свобода выбора? Или все случившееся было квантовым предопределением? И что говорилось в Предназначениях папы и мамы, профессора Дилеммы и профессора Мелисс? Но услышала ответные голоса родителей в унисон:
– Котик, ты же не станешь огорчать папу и маму!
